Наталья Гордеевская
Похищенная черным драконом
Глава 1
— Я возьму ее, — прогрохотал низкий зловещий голос, и мужчина в черном плаще указал на меня.
Воины, которых он привел с собой, глумливо захохотали, глядя, как побледнел мой отец. Я не придумала ничего лучше, чем спрятаться за высокую спинку стула, на котором он сидел.
— Со всем уважением, но вы не можете забрать мою дочь, господин Райан, — твердо возразил папа, — в договоре нет об этом ни слова! Просите все, что угодно, но только не ее!
Мужчина молча протянул руку в сторону своих приспешников, и один из них, низко кланяясь, вложил ему в ладонь свиток.
Который немедленно полетел в лицо отцу.
— Перечитай внимательно, Альфред, — презрительно продолжил Райан, — это не просьба, я ее забираю. Твоего согласия мне не нужно!
Он щелкнул пальцами, и два головореза из его свиты двинулись в мою сторону. Отец кое-как поднялся на ноги, сморщившись от боли в колене, и попытался преградить им путь, но был безжалостно отброшен на пол.
— Папа! — вскрикнула я, бросаясь к нему. Грубые руки схватили меня с двух сторон и поволокли прочь, не обращая внимания на мои отчаянные попытки освободиться.
Это не может быть правдой, это страшный сон!
— Поклонись Черному дракону, своему новому повелителю, — с издевкой прошипел один из моих мучителей, подводя меня к своему хозяину.
— Ни за что, — прошептала я, чувствуя, как ткань платья на плече лопнула, и рукав сползает вниз.
Райан больно ухватил меня за подбородок и высоко вздернул мою голову, заставляя посмотреть ему в лицо.
Дракон возвышался надо мной, как огромная глыба, и от него веяло холодом.
В человеческом облике это был широкоплечий мускулистый мужчина в темных кожаных доспехах и длинном плаще. Волосы черные, как уголь, жестокие синие глаза, острые скулы. Да его портретом детей пугать можно!
Он выглядел так устрашающе, что ноги ослабели и я почти повисла в жестоких руках.
— Неплохо, — равнодушно проговорил он. — Какое-то время продержишься.
Он провел пальцем в перчатке по моей щеке, спускаясь на шею и ключицы, и от этого прикосновения меня сотряс ледяной озноб.
Взгляд синих глаз, пока еще похожих на человеческие, был презрительным, словно он смотрел на пыль под ногами. Четко очерченные губы скривились в усмешке, и медленно, словно смакуя каждое слово, это черное чудовище зловеще объявило:
— В оплату долга, Альфред Фрост, я забираю твою дочь на два года!
Свита дракона загоготала, а я вздрогнула от ужаса. Отец издал протяжный стон и жалобно всхлипнул.
— Папа, — из горла вырвался крик отчаяния, — отпустите меня, вы, бандиты с большой дороги!
Грубые руки все так же крепко держали меня с двух сторон, не давая даже возможности пошевелиться.
— Бандиты? — приподнял бровь Райан. — Именно ко мне приполз твой отец пятнадцать лет назад, умоляя защитить ваши земли от набега кочевников!
Его голос сочился яростью, видимо, мое сравнение ему не очень понравилось.
— Именно Альфред клялся богами, что отдаст взамен все, даже самое дорогое, за мою помощь, — его огромная ладонь легла на мою шею и слегка сдавила. Еще чуть-чуть и он сломает ее, как тростинку, даже не заметив.
— А теперь, когда я забираю свое по праву, ты смеешь называть меня бандитом, жалкое ты человеческое отродье? — последние слова он выплюнул мне в лицо, наслаждаясь моим страхом.
Зрачки его стали вертикальными, а радужка стремительно желтела.
— Я не то имела в виду, — прошептала я, и слезы предательски скользнули по щекам.
Если он поймет, что я его боюсь, он меня точно сожрет и выплюнет. Или что там драконы делают, когда считают, что их честь задета? И есть ли вообще у них понятие о чести?
— Ты молиться на меня должна, — ядовито проговорил он. — Если бы не я, то всех бы ваших людишек перебили и пустили на корм свиньям. Рассказать, что кочевники делают с женщинами, захваченными на чужих землях? Или хватит ума самой догадаться?
Я судорожно сглотнула, не зная, что ответить, чтобы не разозлить его еще больше.
— Но зачем вам я? — голос прерывался, и слезы потекли по щекам. — Вы могли бы потребовать драгоценности или золото, или часть урожая…
Свита дракона издевательски захохотала, и этот смех не предвещал ничего хорошего.
— А ты еще не поняла, человечишка? — Райан наклонился ко мне слишком близко. — Ты пополнишь мой гарем!
Глава 2
— Господин Райан, сжальтесь, она еще ребенок! — раздался слабый голос отца.
Дракон по-хозяйски оглядел меня со всех сторон, задержав взгляд на груди. Я почувствовала себя униженной, будто он раздел меня у всех на виду.
— По моим подсчетам ей уже исполнилось восемнадцать человеческих лет, — хрипло ответил он, прищуриваясь. — Так что на два года ее должно хватить. А потом верну, что останется.
Эти слова снова вызвали взрыв хохота у его воинов, а меня заставили содрогнуться от ужаса.
Слышала я истории от местных, как слуги дракона рыщут по окрестностям в поисках красавиц для своего господина. Говорят, что крики бедняжек хорошо слышны по ночам тем, кто имел несчастье поселиться рядом с его замком. А потом их измучанные тела находили по оврагам и обочинам дорог.
Неужели и мне уготована такая участь?
Я забилась от страха в руках, которые все еще удерживали меня, пыталась царапаться и кусаться, но ничего не вышло.
— Свяжите ее, — холодно бросил дракон своим слугам, развернулся и зашагал к выходу из обеденного зала. На пороге он развернулся и ухмыльнулся так широко, что стали видны его острые зубы:
— Всего хорошего, Альфред, не скучай по дочурке! Захочешь заключить новый договор, ты знаешь, где меня найти!
Свита вновь загоготала, оценив шутку своего хозяина, и вышла вслед за ним.
Один из моих мучителей оторвал от шторы золотистую бахрому и крепко связал ею мне руки, приговаривая:
— Надо было добровольно идти, тогда обошлись бы без этого! Вечно вы, бабы, проблемы из пустяков раздуваете!
Закончив, он дернул меня за собой, а я в панике оглянулась на отца. Он сидел у стены, держась за голову, и со слезами смотрел мне вслед.
— Папа, — простонала я, следуя за тем, кто вел меня, как козу на веревочке, — что же теперь делать?
— Я что-нибудь придумаю, милая, — тихо ответил он, — будь сильной.
На пороге дома я невольно зажмурилась от яркого света. Была поздняя весна, мое любимое время года, но радоваться ему долго мне не придется.
