Екатерина Леснова
Проводник. О чем мертвые кричат
Пролог
Допросная – пустая комната, выложенная кафелем с магической защитой, точнее антимагической. Поле как раз генерировалось через маговоды, проложенные по стенам и усиленные символами на плитках. По середине стальной стол и два стула, все привинчено к полу. Стол разделяет специальное стекло, призванное защитить посетителя от буйного пациента.
Два стула, неудобные, но со спинкой и подлокотниками. Мой визави прикован к этим подлокотникам наручниками с мягкими браслетами. Мастер души считает его опасным, но я не видел никакой опасности в человеке, изо рта которого тянулась слюна, промочив больничную робу.
Освальд Тарвис, тихий парень библиотекарь и серийный убийца, отправивший за грань кучу народа ради того, чтобы зарядить артефакт, способный разделить его дар, как и мой, как и дар-проклятье сотен других людей.
Я каким-то чудом выжил, и даже остался в разуме, чего не сказать о нем. Где-то здесь обитает и еще одна девушка, которая осталась жива после обряда. С ней я тоже планирую поговорить, но позже.
К Тарвису я прихожу не в первый раз, но сегодня собираюсь сделать то, чего не делал ни разу после обряда, срыва печати и реабилитации с непонятными показателями у лекарей. Страшно. Вдруг после всего надзиратель найдет уже два пускающих слюни тела?
Но выхода нет, нужно найти артефакты. Они пропали не просто так, кто-то забрал их со склада. Кто-то кто там был, и кого я не видел. Знал о нем Тарвис? Вот это я и хочу выяснить.
Я делал это сотни раз, сто первый не должен отличаться. Откинулся на спинку, расслабился. Теперь ментальная завеса. Она и так сейчас тонка, как пергаментная бумага, через нее я слышу голоса, они говорят. Не со мной, просто так, кричат, зовут, требуют. Бессвязный поток чьих-то мыслей, фраз. Этот поток не перекрыть, не заткнуть и не унять ничем. Так живут проводники.
Завеса рухнула, как только сделал попытку приоткрыть ее, и я ухнул в бездну из ничто, где вокруг завертелись мертвые голоса. Какофония из звуков, криков, шепота, отчаянной мольбы. Я потерял себя, никакое мастерство не давало мне возможности уцепиться за якорь собственного сознания. Включилась паника, я потерялся, завертелся в отчаянных попытках ухватиться за собственное сознание и оставленное тело. Его я не чувствовал, это плохо. Страх хлестнул наотмашь! Кругом лишь мертвые голоса, проходящие сквозь меня, вынимающие по крупице мое сознание и разум. Я словно растворялся в них.
Нет!
Надо успокоиться. Я уже бывал здесь. Был по эту сторону. Да стало глубже и чувствительнее, но и я не юнец. Собрал сознание в кучу. Где-то здесь есть ориентир на собственное тело, я не мог покинуть его не оставив путь отхода.
Каждое погружение, как в первый раз, ты словно падаешь в бездну, где ничего нет, кроме мертвых голосов. Там нет дна, но это не смерть. Души, в прямом смысле этого слова, тут не обитают, только отголоски разума, частицы воспоминаний, чьи-то чаянья и надежды. Души уходят дальше, туда, куда открыта дорога сильным некромантам. Проводник лишь слышит отголоски у грани смерти. То, о чем мертвые кричат, шепчут, просят.
Я искал тот нужный голос, я знал, как он выглядит, чувствовал собственным даром, и я его искал. Так делал каждый проводник. Я почти уверен, что Освальд где-то здесь, что он хочет сказать, хочет вернуться, он потерялся в своем даре. Если он так отчаянно хотел избавиться от него, значит не умеет с ним обращаться, не достаточно мастерства, чтобы выйти из магической комы, хоть у него она и выглядит совершенно не так, как было у меня.
Я рыскал бесплотным нечто, духи здесь не живут, наверное собственным разумом или голосом. Никто не знает ответов на эти вопросы.
- Ворн… - донеслось издалека или показалось. Показалось?
Заметался еще быстрее, мне нельзя надолго погружаться, я чувствовал, как растворяюсь, сам начинаю теряться в этом мире-немире.
- Ворн, - усилием воли настроился на этот еле слышный шепот.
Тонкая нить дара потянула меня вперед, и через миг я зацепился за что-то, просто почувствовал, что пора уходить.
Дар проводника – это очень тонкая вещь. Никто толком не знает, как он работает, как это устроено. Просто он однажды просыпается, чтобы, в конце концов, убить своего носителя. Тонкая грань, где обитают голоса мертвых, доступна лишь проводникам, они говорят с ним, они погружаются туда, а теперь, как я это знаю, могут вытащить от туда такого же проводника.
- Воооорррн, - прохрипел Освальд Тарвис, заваливаясь набок на стуле. Мог бы, упал, но стул привинчен к полу.
- С возвращением, - так же хрипло ответил я, вытирая рукавом кровь из носа и рта.
Глава 1
В больницах мне доводилось бывать не раз, но все как то темные твари миловали и в психушке я впервые побывал ради посещения Тарвиса. Я смотрел на бледно-желтые стены старинного здания, окруженного ухоженным садом. Так с виду и не скажешь, что это охраняемое заведение особого режима.
Где-то там за тенистыми аллеями скрыты посты охраны, замкнут магический контур и ходят вооруженные люди. Но здесь слышен только шелест листвы и редкий щебет птиц. Сегодня пасмурно. Мое настроение под стать этому свинцовому небу. Даже голоса в голове словно монотонно и хмуро что-то шепчут за завесой разума.
С того дня, как с меня принудительно сняли печать прошло чуть больше месяца. В больнице мне пришлось провести еще неделю, потом еще две восстанавливаться до приемлемого уровня, глуша способности зельями и таблетками, от которых мне было попеременно плохо и хорошо до истерики. Все это время пришлось просидеть дома, ни на какую работу я был не способен. Честно говоря, я и думал с трудом. К себе пустил только родителей и сестру. Лиа рвалась, знаю, что хотела помочь, но я просто не мог показаться ей в таком виде. Предполагаю, что девушка серьезно на меня в обиде, но я сначала хотел бы убедиться, что не сойду с ума вот прямо сейчас, прежде, чем обнадеживать.
Дар проводника не просто не исчез – он усилился. Причем на столько, что голоса не просто постоянно обитали в моей голове, а я словно сам растворялся в них, иногда выпадая из реальности. В такие моменты я выглядел, как тот самый псих, к которому я
