Татьяна Юрьевна Борисова
Когда велит совесть. Культурные истоки Судебной реформы 1864 года в России
УДК 340(091)«1864»
ББК 63.3(2)522-36
Б82
Редакторы серии «Интеллектуальная история»
Т. М. Атнашев и М. Б. Велижев
Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ
Рецензенты:
Д. А. Бадалян, кандидат исторических наук
В. С. Парсамов, доктор исторических наук
Д. Ю. Полдников, доктор юридических наук
Д. В. Руднев, доктор филологических наук, кандидат исторических наук
Татьяна Борисова
Когда велит совесть: Культурные истоки Судебной реформы 1864 года в России / Татьяна Юрьевна Борисова. – М.: Новое литературное обозрение, 2025. – (Серия «Интеллектуальная история»).
Судебная реформа 1864 года стала попыткой радикальных преобразований российского общества, причем не только в юридической, но и в нравственной сфере. Начиная с 1830-х – 1840-х годов в публичном дискурсе человек, государство и его законы стали связываться сложной сетью различных понятий и чувств, а «долг совести» и «чувство истины» стали восприниматься как доступные всем сословиям средства этической ревизии русской жизни. В центре исследования Татьяны Борисовой – понятие совести, которое вступало зачастую в противоречивые отношения с понятием законности. Почему законность и судопроизводство в Российской империи стали восприниматься значительной частью образованного класса как безнравственные и аморальные? Как совесть получила большую преобразовательную силу, действие которой оказалось непредсказуемым для самих реформаторов? И почему порожденная переменами судебная практика стала ярким явлением русской культуры, но в то же время замедлила формирование правового самосознания и гражданского общества? Татьяна Борисова – историк, доктор права, доцент НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге.
В оформлении обложки использована фотография статуи Юстиции над входом в здание суда округа Скотт в Джорджтауне, Кентукки. Фото: Carol M. Highsmith, 2020. Carol M. Highsmith Archive. Library of Congress.
ISBN 978-5-4448-2815-1
© Т. Борисова, 2025
© Д. Черногаев, дизайн обложки, 2025
© OOO «Новое литературное обозрение», 2025
Введение
Книжечка всеобщей истории, не знаю кем составленная, была у нас едва ли не в двадцать страничек, и на обертке ее было обозначено: «Для воинов и для жителей». Прежде она была надписана: «Для воинов и для граждан» – так надписал ее искусный составитель, – но это было кем-то признано за неудобное, и вместо «для граждан» было поставлено «для жителей».
Н. С. Лесков. Кадетский монастырь.
Государство права и государство совести
В истории России есть прекрасная страница – золотой век русского суда. Этот краткий век начался и закончился в царствование Александра II (1855–1881) вместе с одной из самых радикальных из его реформ – Судебной реформой 1864 года. До сих пор эпоха Великих реформ считается самым либеральным временем в истории Российской империи. Их масштаб был поистине грандиозным: отмена крепостного права, радикальное ослабление цензуры, политика гласности, институты самоуправления – и над всем этим независимый суд. В нем судьи получили автономию от административной власти, были введены открытый для публики состязательный процесс и суд присяжных. У прогрессистски настроенных современников складывалось впечатление, что впервые в российской истории судебная власть проектируется как независимая ветвь самодержавного правления, что представлялось им необходимым и закономерным.
Действительно, реформы Александра II воспринимались современниками как реальная и вполне осуществимая программа мирного переустройства старого имперского порядка в современное «культурное», как тогда говорили, государство. Независимая печать и независимый суд должны были сыграть ведущую роль в этом постепенном переустройстве, привлекая к нему читающую публику. Печать должна была объективно показывать, какие явления общественной жизни требуют внимания, а обновленная система правосудия – обеспечить «скорые и правые» судебные решения.
Предусмотренная законами открытость и гласность прессы и суда должны были стать средствами достижения справедливости и если не согласия, то гражданского мира после тяжелой Крымской войны (1853–1856). Понятие «гласность», почти забытое сегодня со времен Перестройки 1985–1991 годов, было центральным и для программы Великих реформ. В нем выразилась основная идея преобразований: власть и подданные, услышав друг друга[1], должны прийти к некоторым «согласным» действиям, направленным на эффективное управление в условиях модернизации, которой неизбежно сопутствовал рост самосознания образованных подданных.
Многочисленные покушения на императора-освободителя и его убийство в 1881 году показали, что не все подданные хотели согласия на предложенных условиях. Согласие[2] подразумевало взаимное доверие и взаимную ответственность, но в условиях опасности для престола на первый план выступала демонстрация эффективной и неограниченной самодержавной власти. Репрессии против радикалов с начала 1860-х годов, усиление цензуры и постепенное распространение с 1879 года военного положения на большинство российских губерний вели к усугублению кризиса согласия. Был ли он неизбежен? Какую роль в этом кризисе сыграл новый суд, на который возлагали большие надежды?
Внимательный наблюдатель и активный участник следующего кардинального перелома в истории России – юрист по образованию, философ, один из учредителей Союза освобождения в 1903 году Семен Людвигович Франк – сформулировал оригинальные ответы на эти вопросы. Свое эссе по поводу 40-летия Судебных уставов, написанное накануне революции 1905 года, он назвал «Государство и личность»[3]. В нем Франк изложил тезис, разрабатываемый в советской и современной историографии Судебной реформы: независимый суд, дарованный самодержцем, не мог укрепить государственный режим в его прежней форме. Независимость и гласность суда очевидным образом подразумевали установление пределов самодержавной власти. Неужели этого не понимали сами реформаторы?
Говоря об отсутствии «условий», при которых новый суд дал бы больше плодов, Франк критиковал ограниченный подход тех, кто стремился преобразовать систему. Действительно, новые Судебные уставы 1864 года воспринимались как необходимое подновление правосудия – суд должен был стать «скорым, правым, милостивым и равным для всех». Проектируя его, реформаторы вдохновлялись отсутствующими в российской действительности условиями – реальными и воображаемыми. Реальными они считали свои знания о современной юридической мысли и судебной практике Запада. Воображаемым же был результат, при котором по новым статьям процессуального закона будет возможно открытое для всех судебное состязание, в котором, как писал Франк,
представитель прав государства – обвинитель – и представитель прав личности – обвиняемый и его защитник – спорят, как две равные стороны, перед третьей, незаинтересованной и независимой властью – судом[4].
В этом изложении сути реформы хорошо видны ее самые тонкие места. Государство и личность «спорят, как две равноправные стороны» (первое тонкое место, которое подчеркивается словом «как»), о своих «правах» (второе) перед «незаинтересованным и независимым судом» (третье). Каждое из этих тонких мест Судебной реформы в 1864
