Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
последней раз расставить фигурки на шахматном поле.
Итак, жребий брошен, Рубикон перейдён!
Терпилов, встречай своего блудного сына!
Глава пятая. Уродливая роскошь. Седой котёнок. Журналисты
Выходные я провёл, готовясь к расследованию. В первую очередь – сходил к особняку убитого судьи, располагавшемуся на южном выезде из города, в дачном посёлке «Романовский». Представление, составленное ещё по фотографиям, оправдалось полностью – именно такой огромный и безвкусный дом, типичный для нуворишей с претензиями, я и ожидал увидеть. Тут были все признаки нувориша с претензиями – и широкая мраморная лестница, у подножия которой расположились два каменных льва, по‑кошачьи выгнувшие спины, и фонтан размером с олимпийский бассейн, и бронзовые литые фонари, через каждый метр натыканные вдоль дорожек парка. Чувство меры явно изменило хозяевам при строительстве, и в итоге своей избыточной, вычурной роскошью вилла походила на одну из тех старорежимных купчих, что, собираясь на приём в городскую управу, обливались флаконами французских духов и нацепляли все имеющиеся драгоценности. Правда, если для купчихи наивное желание продемонстрировать состоятельность оканчивалось смешками за спиной да злыми памфлетами в прогрессивных журналах, то Обухову, похоже, даже подражали. Многие здания в посёлке насколько это, вероятно, позволяли возможности их владельцев, копировали архитектуру судейского замка…
Я несколько раз обошёл место преступления кругом, надеясь обнаружить какие‑нибудь новые, не замеченные оперативниками детали. Изучил забор, в котором преступники сделали щель, проникая на территорию, и, по их примеру протиснувшись сквозь неё, осмотрел парк и то самое кухонное окошко в подвальном помещении, через которое проникли в дом. Однако, ничего, не вошедшего в отчёты, найти не удалось – полицейские, надо отдать им должное, поработали тут на славу. У визита в «Романовский» был лишь один значимый результат – из списка подозреваемых я уверенно вычеркнул охранников Обухова. Преступникам не нужно было их соучастие – даже после того, как вследствие трагедии охрану посёлка усилили, я смог без труда и не поднимая тревоги, попасть на территорию. С тыльной стороны дома судьи не было ни камер, ни систем сигнализации, обходы же дежурные, судя по тому, как редки были их следы на недавно выпавшем снеге, делали нечасто…
Я хотел осмотреть и место убийства Пахомова, но, порассуждав, отказался от этой затеи. Во‑первых, до Апрелевки, деревни, в которой находилось поместье отставного олигарха, добраться оказалось непросто – общественный транспорт перестал ходить туда ещё в середине девяностых. А во‑вторых, даже приехав туда, я не знал бы что делать. Вилла Пахомова охранялась не в пример лучше судейской, это я понял ещё по фотографиям из дела. Кроме того, вместо сотрудников частной охраны там теперь дежурили полицейские. В лучшем случае я бы просто не узнал ничего нового, а в худшем – ещё и привлёк бы к себе ненужное внимание правоохранителей. Меня могли и задержать, о чём, конечно, тут же узнал бы Ястребцов. Не смутит ли его моя самостоятельность?
Оставаясь в гостиничном номере, я взялся за изучение «Терпиловской правды», той самой газеты, где мне предстояло работать. Она оказалась обычным третьесортным листком, обслуживающим нехитрые информационные интересы городской администрации. Большую часть статей составляли официальные объявления и панегирики в адрес местных чиновников, самозабвенно трудящихся на благо горожан. Одну из статей, доставившую мне минуту иронического удовольствия, я даже сохранил на память.
«Терпиловской оппозиции по-прежнему не дают покоя доходы городских чиновников, – писал её автор, некий Милинкевич. – В частности, в социальных сетях появился материал известного любителя порыться в чужих карманах яблочника Едракина, в котором утверждается, будто заместитель главы города, заведующий сферой ЖКХ Максим Николаевич Перепёлкин, получил вид на жительство в Румынии, приобретя при этом гостиницу у подножия Карпат стоимостью около полумиллиона долларов. В доказательство господин Едракин прилагает к своей кляузе и некие выписки из румынских государственных реестров. В них действительно значится фамилия Перепёлкина, но, на мой взгляд, торопиться с выводами и обвинять уважаемого Максима Николаевича рановато. Во-первых, оппозиционные «документы», как это уже бывало, могут оказаться филькиными грамотами. Во-вторых, даже если сведения верны, то сам факт наличия зарубежного имущества ничего не доказывает: в конце концов, российскому чиновнику не самого маленького подмосковного города его вполне могли банально приписать. ЦРУ, Госдеп и прочие недоброжелатели страны не дремлют – Россия никогда не испытывала недостатка во врагах. В-третьих, даже если Перепёлкин в самом деле владеет отелем, то обвинять его было бы опрометчиво. Деньги на покупку он вполне мог занять, унаследовать, наконец, накопить. Максим Николаевич – человек в возрасте, на днях он отметил полувековой юбилей».
Далее в статье дотошно разбирался каждый из вариантов. Автор то залезал в дебри международной политики, то вычислял, сколько можно было сэкономить за жизнь, начиная чуть ли ни со школьных завтраков, то возмущался происками западных спецслужб.
Генезис сего шедевра был очевиден с первого взгляда. У разоблачённого воровайки из мэрии случился панический приступ и, судя по обилию оправданий, соревнующихся друг с другом в наивности и нелепости, паника передалась журналисту, назначенному отбеливать его репутацию. Впрочем, удивляла в статье не шаблонная, даже карикатурная смехотворность аргументации, а сам факт её появления в печати. Для этого материалу обычно необходимо преодолеть множество барьеров: пройти через ответственного секретаря, корректуру и главного редактора. Если текст всё-таки пустили в печать в столь унизительном для издания виде, то верно одно из двух – или редакции совершенно плевать на своих подписчиков, или же страх перед оскорблённым чинодралом заставил журналистов забыть об элементарных приличиях… В любом случае, работёнка мне предстояла непростая.
В «Терпиловку» я направился утром в понедельник. Здание редакции, расположенное недалеко от центра города, на Варфоломеевской, я узнал не сразу. К памятному мне двухэтажному сооружению из белого кирпича сделали стеклянную пристройку, похожую на теплицу, а само оно оказалось обвешано рекламными баннерами и объявлениями. По всей видимости, часть помещений газета сдавала в субаренду. Вывески сообщали, что там располагались парикмахерская, магазинчик промтоваров и туристическое агентство «Анталия». Выцветшую рекламную растяжку последнего учреждения украшало изображение двух ощипанных кустов, на которые, дико вытаращив глаза, пялился некий павиан с рогами. Интерьер помещения, очевидно, полностью сохранился ещё с советских времён. Всё тут узнавалось с первого взгляда – казённая синяя краска на стенах, разбитый кафельный пол, неаккуратно залатанный плитками разного цвета, пыльные пластиковые пальмы в кадках и пожелтевшие от времени репродукции в облупленных рамах… На входе меня колючим взглядом ощупала старая вахтёрша, по горло закутанная в чёрную шерстяную шаль.
– Вам к кому? – произнесла она грудным голосом, трагическим гулким эхом раздавшимся по помещению.
– К Стопорову, главному редактору.
– По какому делу?
– На собеседование, –
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
