class="p1">– Ау! Отпустите. Не желаю находиться с вами в одной комнате.
– Из-за дара, да? Мне Фернвальд об этом рассказал. Простите, я не думал, что обижу вас, подняв эту тему.
– Какой вы нечуткий.
Я немного успокоилась и решила поддержать начатую ранее игру:
– Нечуткий. Поэтому у вас и нет возлюбленной. Я права?
– Прошу, давайте оставим эту тему, – Алан дернул плечом. – Лучше посмотрим жеребенка.
Прежде чем направиться в конюшню, мы зашли на кухню, перехватили по ароматной лепешке с мясом. Прикрыв глаза от удовольствия – специи дразнили кончик языка, – я думала о том, что, оказывается, умею флиртовать. Пусть наивно и нелепо, но умею. Откуда только взялась эта смелость – спрашивать незнакомого человека про возлюбленную, нести околесицу, цитируя девичьи романы?.. И почему этой смелости не было, когда Ричард нашел меня под плакучей ивой?
В конюшне Вешенка, серая в яблоках, встретила нас приветственным ржанием. Сил ей хватало лишь на то, чтобы время от времени приподнимать голову. Доктор Верьо возился с жеребенком. Я аккуратно присела рядом, похлопала Вешенку по шее, по вздымающемуся и опадающему боку.
– У тебя красивый малыш. Ты умница.
Лошадь тихонько заржала, словно ответила.
– Да уж, роды были не из легких, – Верьо выглядел измученным. – Но Вешенка у нас храбрая и умная, замечательно справилась.
Алан застыл посреди стойла, словно впервые тут оказался. Взглянул вниз, брезгливо поморщился, постучал туфлями друг от друга, стряхивая приставшее к носку сено.
– Кстати, – вдруг воскликнул доктор. – Этот жеребенок – подарок богов вам, леди Энрике. Давненько у нас не бывало гостей и не рождалось жеребят. А тут разом и вы, и этот малыш. Так что, думаю, именно вам следует выбрать ему имя.
Предложение оказалось неожиданным. Не то чтобы я была против… Просто есть такое поверье: выбираешь имя – выбираешь судьбу.
– Ну что, как бы вы хотели его назвать?
– Даже не знаю… – замялась я. Беспомощно оглянулась на Алана. – Может, вместе имя выберем? Мы с вами знакомы всего ничего, а уже успели и рассердиться друг на друга, и примириться. Пусть это имя станет знаком начавшейся дружбы. Как вы на это смотрите?
Несколько секунд Алан обескураженно молчал, а доктор смеялся:
– Боюсь, милая Энрике, этому парню раньше никто дружбы не предлагал. Между нами говоря, характер у него противный, вы скоро сами об этом узнаете. Фернвальд брал для Алана помощниц, но они сбегали одна за одной.
– Надеюсь, Верьо, я не пожалею. Враги в дядином поместье мне не нужны. А от друзей бы не отказалась.
Алан между тем прочистил горло, сказал чуть хрипло, проигнорировав доктора:
– Я не сердился, Эни. А что до имени, как насчет «Ойто»?
Вешенка тихонько заржала.
– Похоже, маме нравится. Пусть будет Ойто. Красивое имя. Кстати, раз уж мы теперь друзья, может, перейдем на «ты»?
Глава 5
Сделка
Попрощавшись с доктором, мы покинули конюшни. Алан молчал, я разглядывала ухоженный сквер с остроконечными деревьями. Рука, на которую пришелся удар, отзывалась глухой болью при каждом неосторожном движении, а вот колени уже были в порядке.
– Вдруг Фернвальд рассердится из-за того, что мы дали имя жеребенку? – нарушила молчание я.
– Почему ты считаешь, что он должен рассердиться?
– Понимаешь, – было волнительно переходить на «ты», хотя я сама это предложила, – я только вчера приехала и пока не знаю, по каким законам живет этот дом. Гости ведь не должны навязывать собственные порядки, называть чужих лошадей, тем более настолько любимых.
– Думаю, Фернвальд не рассердится, что бы ты ни сделала. Ты ведь дорога ему, Эни. Он очень тебя ждал.
Я опешила. Дядя ждал? Я ему дорога? Вот уж новости! Он бы и не вспомнил о племяннице, не пришли я ему письмо.
– Чему удивляешься, Эни? Специально для тебя он приказал полностью переделать комнату. Потратил много времени и денег, лично выбирал мебель и декор. Приказал прислуге отдраить поместье, следил, чтобы каждый кустик был пострижен. – Алан рассмеялся. Улыбка удивительно ему шла, делала значительно моложе, совсем мальчишкой.
Я немного помолчала, пытаясь осмыслить прозвучавшие слова. Затем осторожно спросила:
– Какой он человек, мой дядя?
Алан задумчиво почесал подбородок.
– Фернвальд любит красивые вещи, занимает высокий пост, имеет хорошие связи, дружит с королевской семьей. Но несмотря на все это, общаться с ним довольно легко. Если пошутишь или же скажешь в сердцах что-нибудь резкое, он не обидится. Еще ваш дядя любит детей. Думаю, это главная причина, почему он основал академию.
Я задумалась. В столичных газетах, попадавших в Алерт вместе с путешественниками и торговцами, упоминалось про академию Фернвальда: будто она отличается от других школ, предназначенных для детей богатых родителей. Но чем именно, я уже не помнила. Воспользовавшись случаем, спросила об этом Алана. Он удивился:
– Ты не знаешь?.. Если вкратце, академия твоего дяди очень престижная, сам король ратовал за ее создание. Фернвальд рассказывал, они не один вечер провели, планируя, как все будет, рисовали схемы, писали план обучения. Однажды чуть не подрались – только я в это, знаешь ли, не верю. Твой дядюшка порой тот еще выдумщик. Что-то я отвлекся. В общем, в академии не важно, богатые у тебя родители или бедные. Главное, что ты сумел выдержать сложный вступительный экзамен и усердно учишься.
Алан замолчал, прикусив нижнюю губу. Бросил на меня осторожный взгляд, словно размышлял, продолжать рассказывать или не стоит.
– Еще академия Фернвальда стала первой, где учат управлять даром. Ведь раньше все пускалось на самотек, просвещением в этой области занималась семья ребенка. Но, понимаешь, далеко не всем родителям, тетушкам-дедушкам удавалось справиться с неконтролируемыми вспышками. Несчастные случаи происходили довольно часто. А если дар был слабым, его не пытались развить – все отдавалось в руки судьбы. Но ваш дядя выдвинул гипотезу, что дар можно усилить, раскрыть его полный потенциал. Или, наоборот, сдержать, если его слишком много для одного человека, сделать так, чтобы он не выплескивался, не ранил носителя и тех, кто рядом.
«Так случилось с моей бабушкой», – подумала я. Холодок пополз по спине, обычно он появлялся, когда я смотрела на страшную северную башню из своего окна. Алан между тем продолжал:
– Если подумать, дар, данный богами, – почти то же самое, что и дар в широком его понимании. Например, художественный талант: многие могут взять кисть и что-нибудь изобразить, но нужно много трудиться, чтобы стать мастером. В общем, академия – любопытное место. Многие выпускники с радостью возвращаются туда как преподаватели и исследователи. Я один из них.
– Что преподаешь?
– Не преподаю. Изучаю. Артефакты и амулеты. А ваш дядя, кстати,
