Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
открыть. Меня на катке поблагодарили, предложили бесплатно ходить. Но я так не могу, плачу им всегда деньги. Вообще-то говоря, коньки — это моя страсть. Я еще до войны в Питере вовсю на коньках катался. У нас был каток, который был от какого-то института. С тех пор с коньками не расстаюсь. Я и сейчас каждую неделю хожу на каток. У нас в городе построен крытый каток, это отвлекает молодежь от наркомании, это очень хорошее дело. Дома у меня всегда лежат коньки. Позавчера зашел ко мне сосед и сказал: «Александр Михайлович, через десять дней каток будет». Я так этому обрадовался, ты и представить себе не можешь. Так что чувствую в 96 лет я себя нормально. Я думаю, что каток каким-то образом и продлевает мне жизнь. И поэтому сегодня мне странно видеть то, что, когда я прихожу на ветеранские собрания, некоторые из ветеранов, которые намного моложе меня по возрасту, где-то на 9–11 лет, ходят уже еле-еле.
Теперь о моих родителях. Отец мой, Разгуляев Михаил Максимович, русский по национальности, родился в Мордовии на станции Торбеево, в селе Дракино. Когда в 1917 году происходила революция, он находился в армии. Тогда он перешел на сторону революционного движения, стал за свержение царской власти, участвовал в этих событиях и позднее получил за это орден Ленина. У меня сохранилась фотография, где я сижу с отцом, с мамой и сестрой, и на груди у отца есть орден Ленина. Тогда он, этот орден, носился еще без колодки. После революции отец поступил на абразивный завод «Ильич», который находился около Черной речки. На заводе выпускали наждачную бумагу, наждачные круги. И вот, почти что с самой революции, где-то с 1918 или даже 1920 года, до самого снятия блокады, до 1943 года, отец проработал на этом заводе мастером. В армию во время войны его, конечно, не взяли. И он эвакуировался уже потом, ближе к концу войны, в Мордовию, где родился и раньше жил. На заводе отец за орден Ленина пользовался большим авторитетом, его все время приглашали выступать по школам. Он был передовиком производства. Кстати, меня, как и его, но как ветерана войны, раньше после войны тоже по школам приглашали. Тогда у меня память была, а сейчас уже многое забылось. Мама моя, Разгуляева Ольга Карловна, была по национальности латышка, родом из Латвии. Ее братья, Артур, Отто и Вилли, были латышскими стрелками, они, по-моему, охраняли Ленина. Она была домохозяйкой. В то время было как-то не принято женщинам работать. Жили мы бедной семьей. Детство у нас было тяжелое. Нас было в семье трое детей: я, брат Иван и младшая сестра. Во время войны брат Иван погиб: у меня есть такое письмо-треугольничек, на нем написано: полевая почта такая-то, и там же, в этом документе, сказано, что Разгуляев Иван Михайлович погиб там-то и там-то и похоронен там-то и там-то. Погиб он вообще-то в боях на Орловско-Курской дуге. Сестра же моя прожила всю блокаду в Ленинграде вместе с родителями. Сейчас она уже умерла.
В детстве, когда Вы жили в Питере, какие у Вас были увлечения?
Я Питер очень любил. На танцы ходил, все время на каток ходил. Но на каток я и сейчас хожу. Недавно написали в газете, что я хожу на каток и в таком преклонном возрасте. Но если так говорить о детстве, то рос я вообще-то хулиганистым парнем. Я был первым хулиганом в Выборгском районе. Отец меня за мои проделки все время лупил ремнем. И 19-е отделение милиции все время меня забирало за мои хулиганские проступки. Ну вот, например, был у меня такой случай. У нас на Выборгской стороне шли трамваи: девятка и двадцать первый. Рядом находился институт. Мы жили, кажется, по такому адресу: Старопарголовский проспект, дом 4, квартира 4. Так вот, когда зимой мимо нашего дома проходил трамвай, я к своим валенкам привязывал коньки, выходил так в них, хватался за трамвай и ехал на коньках за ним. Мы, самые хулиганистые ребята, все время так катались на коньках. Меня в отдел милиции за эти дела постоянно забрали. Потом вызывали отца и говорили: «Михаил Максимович, когда вы угомоните своего сына? Когда он кончит свои безобразия? Вы представляете? На коньках ехал за трамваем. Там, где лед, где камни, где асфальт, а он на коньках. Искры ведь даже летят!».
Родители А. М. Разгуляева.
Отец, когда в милицию приходил разбираться с моими «подвигами», всегда надевал орден Ленина. В отделе милиции он говорил: «Извините, я с ним разберусь». И наказывал меня, порол ремнем. Помню, что около нашего дома была булочная. Там привозили хлеб двух сортов: черный и белый. И была хала такая. Так вот, бывало такое, что как только хлеб к этой булочной привозили, я хватал какой-нибудь хлеб и убегал. Тогда же карточная система была, хлеб только по карточкам выдавали. Ну меня и из-за этого в отдел милиции тоже забирали. Ну что еще? Голубей держал: прямо во дворе у меня была своя голубятня на сваях. Соседи из-за этого ругались все время, потому что, если голубь садился на крышу, что-нибудь случалось. Я очень любил тогда голубей. И даже доходило до того, что, когда друг у друга воровали голубей, если у меня какую-нибудь голубку утаскивали, я плакал. Ведь она, голубка, у меня на яичках высиживала голубят, я ее очень любил, а тут такое. Бывало, что как голубь появлялся на окне, я в иной раз окно разбивал, за это мне также попадало. Ну вот такая жизнь у меня была в детстве.
Где учились, где работали в довоенное время?
Значит, получилось так: я окончил семь классов школы и после этого поступил в ФЗУ (школа фабрично-заводского ученичества), это было почти как ремесленное училище. Там я обучался по специальности токаря по металлу и после того, как это ФЗУ окончил, стал работать токарем. Сперва работал на заводе имени Энгельса, а потом перешел на абразивный завод «Ильич», на котором работал мой отец. Отец мне посоветовал идти в тот цех, где работал и он: там как раз нужен был токарь по ремонту. Я начал там работать, ну и детали разные вытачивал. На заводе я был отличным токарем и получал зарплату даже больше, чем отец. Отец, конечно, гордился мной. Но меня и на заводе как-то ценили. Бывает, помню, придет ко мне мастер и говорит: «Так, Разгуляев,
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
