под фонарем, буравя меня свирепым взглядом.
— Это все из-за отца, да? — напирала она с развевающимися на ветру волосами. — Его работа? Почему ты меня избегаешь? Он запретил?
— Тебе пора, Моллой.
— Не указывай мне, Джоуи.
— Ладно. Хочешь торчать тут до посинения, торчи. — Тряхнув головой, я захлопнул калитку и зашагал прочь. — Вообще плевать.
— А по-моему, тебе совсем не плевать! — принеслось мне вслед. — По-моему, ты в меня втюрился, поэтому и ведешь себя как полный кретин. Поэтому науськал отца против Пола. Ну признай: ты в меня втюрился.
Конечно втюрился!
Она первая, кого я увидел, войдя во двор Баллилагинской муниципальной школы, и единственная, чье лицо неустанно высматривал в толпе.
— Наша Ифа славная девочка, — вещал Тони, настороженно косясь на меня своими черными глазами.
Тревога, поселившаяся в нем с того дня, когда я, заявившись в гараж, сообщил, что мы с его дочерью теперь учимся в одном классе, постепенно росла.
— Немного взбалмошная, конечно, но сейчас вся молодежь такая. Ифа любит выпендриться, не без этого, но в глубине души она славная девочка. И невинная...
— Намек понят, — перебил я его.
Не хватало еще влипнуть в историю и лишиться работы. И потом, у меня были обязательства перед семьей, а семья превыше всего. Даже шикарных блондинок с длиннющими ногами.
— К твоей дочери даже близко не подойду.
— Ты отличный парень, Джоуи. — Судя по голосу, у Тони камень с души свалился. — Не подумай, ты мне очень нравишься, но от Ифы держись подальше, не усложняй себе жизнь. Тем более она...
Слишком хороша для тебя.
— Расслабься, — успокоил я начальника. — Можешь ничего не объяснять, дураков тут нет. К твоей дочери не сунусь. На мой счет не переживай.
Тони не лукавил, он на самом деле мне симпатизировал. Работник я неплохой, только для его дочери рылом не вышел.
— Вот и молодец, — одобрительно хохотнул он. — Но ты присматривай за ней, чтобы не попала в дурную компанию и не нарвалась на какого-нибудь мерзавца. А уж я в долгу не останусь.
— Не вопрос...
— Ты бредишь, Моллой.
— А ты отмазываешься, Линч. — Подбоченившись, она раздосадованно смотрела на меня. — Между прочим, я тебя ждала.
Я изогнул бровь:
— Ждала меня?
— Ага. — Моллой кивнула и сдула с лица выбившуюся прядь. — Полгода ждала и верила, что ты наконец перестанешь страдать херней и пригласишь меня на свидание. — Она взглянула мне прямо в глаза и продолжила: — Пол шел вторым номером, сечешь?
— В смысле?
— Ох, прости, что не сообщила о своих намерениях в письменном виде, придурок! — съязвила она.
Сказать по правде, не будь Тони ее отцом и не зашивайся я на работе, ей бы не пришлось ждать ни единой секунды и зажиматься в темных углах с этим самоуверенным козлом Райсом.
Но у меня есть обязательства, которых ей не понять. Мне нужно защищать сестру, кормить братьев и ночами напролет трястись за мать. В отличие от Пола, мне некогда тусоваться, а парня с моим послужным списком ни один нормальный отец к своей дочери не подпустит.
Поэтому я совершенно не обижался на Тони.
Сам на его месте поступил бы точно так же.
— Смотрю, ты совсем извелась в ожидании, — против воли вырвалось у меня. Проклятье! Надо было давно свернуть диалог и свалить. — Так извелась, что в итоге снюхалась с сынком полицейского, упакованным по самое не балуй. По-моему, тебе грех жаловаться, Моллой.
— Ага, — сердито фыркнула она. — По-твоему, я в полном шоколаде?
Я не нашелся с ответом.
Вот дерьмо!
— Топай к себе и делай уроки, как подобает примерной девочке. — Я решил оборвать тягостный разговор и, стараясь не обращать внимания на жгучую боль в груди, засобирался домой. — Только не забудь смыть с себя козлиный запашок Пола.
— Ха, спалился! — Она схватила меня за руку и притянула к себе. — Я знала, что ты от меня без ума.
— Эй, полегче! — От ее прикосновения меня бросило в жар. Высвободив ладонь, я спрятал ее в карман худи. — Больше никогда так не делай.
— Как? — растерялась она.
— Не прикасайся ко мне.
— Почему?
— Потому что.
— А конкретнее?
— Ты не в моем вкусе.
— Врешь.
— Еще неизвестно, чтó ты трогала этими руками.
— Поясни, — сощурилась она.
Мразотный поступок.
Извинись.
Немедленно извинись, придурок!
— По-моему, все очевидно, — откликнулся я, отказываясь прислушаться к голосу разума. — Сегодня эти пальчики основательно вздрочнули Полу Райсу.
— Ушам своим не верю.
Мне тоже верилось с трудом, но, судя по ее воинственной позе, я действительно сказал эту похабщину вслух.
Вот влип.
С детским упрямством она дотронулась до моей груди, провела ладонями по шее, скулам.
— Боишься заразиться, придурок? Так получай! — Сдернув с меня капюшон, она взъерошила мне волосы, потом ее руки скользнули вниз, в карман худи, и переплелись с моими пальцами. — Мм... мм... Неужели тебе не нравится? — издевалась она.
— Ну ты и стерва, — буркнул я, борясь со сладкой истомой от прикосновения ее гладкой кожи к моей.
— А ты болван, — моментально парировала она, не желая уступать ни пяди. — Ну что, идешь в дом или мне сказать отцу, что ты бросил меня на полдороге?
У меня челюсть отвисла от такой наглости.
— Я проводил тебя до калитки.
— Калитка не дверь. — Она вызывающе вздернула бровь. — По пути всякое может случиться.
Я закатил глаза:
— Ну конечно. Тут же целых десять секунд ходу.
Она красноречиво промолчала. Сообразив, что она не отвяжется, я обреченно вздохнул:
— Ладно, твоя взяла. — Покачав головой, направился за ней в сад. — Провожу до гребаной двери.
— Ты такой благородный, — с победной улыбкой поддразнила она. — И милый.
— Я не милый.
— Истинный джентльмен.
— Ни в коем разе... и отпусти мою руку.
Злорадно хихикая, она отперла дверь и толкнула створку.
— Ты идешь?
Она совсем рехнулась?
— Нет, не иду, — отрезал я.
Привалившись к косяку, Моллой поиграла бровями:
— Уверен? На кухне меня дожидается целая упаковка хрустящих рисовых шариков, и я не прочь разделить ее с тобой.
— Повторяю еще раз... — начал
