Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Федя. На машине подъезжаем. Выходит ■■■■■■. А наркоманов человек тридцать ждут ■■■■■■. И мы такие выходим и у ■■■■■■ выкупаем полностью всё, что у него есть. Граммов сто. Всё, мы это забираем, мы с ним рассчитываемся. Эти наркоманы стоят и такие спрашивают: «А мы?» А мы им отвечаем: «Так идите сдохните, пидорасы». И уходили спокойно, понял? Вот.
– Социальное расслоение среди наркоманов.
– Конечно. Мы блатные, ты что. Мы блатные.
– Я так понял, что Челябинская область была страной не пуганого наркоманами населения?!
– Нет, нет. Она как раз была заточена под наркотики.
– Ну тогда Страной непуганого ■■■■…
– Нет, почему? Пуганого ■■■■. Мусора работали. Но они чётко знали. Они зарабатывали на этом большие деньги. Там была деревня Щелкун (посёлок на границе Свердловской и Челябинской областей). Вот там нам не давали никогда ■■■, мы туда не заезжали, потому что они для Т. Он тогда подсел, он такой авторитетный. Он и сейчас живой. Дай Бог ему здоровья. Хороший дядька. Пересидок авторитетный очень. И они всей деревней собирали для него ■■■. А чего?! Он в ней родился.
И мы такие спрашиваем: «А чьё это?» А нам все отвечали: «Маркиза-маркиза-маркиза Карабаса». То есть они никому и никогда не отдавали ■■■. И никто не дерзал там его брать. Потому что, ну, знали все, что это – Валерино. Но Валера всегда угощал, делился. Он такой был дядька хороший.
– А вот эти столкновения с другими, скажем так, «охотниками». Вот вы гоняетесь за этим…
– Ну, нет. Видишь – чужая машина, видишь, что кто-то собирает, не мы. Их не знаем. Ну, поехали в другую. Там деревень полным-полно. Там нет такого, что она – одна единственная…
– Ну, вот меня поразило. Я тебе рассказывал, что два года назад, когда я ездил в Ставропольский край в Кавминводы. И вот на участке от Армавира до Пятигорска во всех дворах ■■■■ чёрти сколько, сейчас есть. А в моем детстве – мы очень боялись. Мы сами выпалывали его, потому что наркоманы стадами ходили…
– А вообще-то сейчас законом запрещено выращивание ■■■■.
– А он какой-то там растет да и все!
– А я тебе скажу, какой там ■■■ растет. Это растет декоративный ■■■. Мы декоративным ■■■■■ как-то ■■■■■■■■■, так чуть не сдохли. Тебя тряханет так, что с тобой никто не будет возиться, чтобы откачать. А мы не знали, ну и ■■■■■■■■■ вот этим, декоративным ■■■■■. Это просто полный трындец. Декоративный ■■■ – пожалуйста, сади, никто ничего не предъявит. Он не может быть использован для изготовления ■■■■■■■, там просто ■■■■■■■■■■ не выделишь. Он такой уже – выхолощенный. Селекционирован так, что для этого его не используешь. Вот. А все те деревни, про которые я тебе рассказывал, я тебе прямо скажу, они и сейчас выращивают ■■■■■■■■ ■■■. Люди и сейчас выращивают. И не боятся…
– Извини, а ещё один вопрос: вот ты говоришь – и сейчас выращивают, и сейчас ■■■■■■■■■■. Но, ведь сейчас уже наступили времена других ■■■■■■■■■■?
– Смотри-смотри-смотри. Вот эти наркоманы ■■■■■■■■■ – они были всегда. Правда, и мало осталось, ■■■■■■■■■ то наркоманов. Они уже сдохли все.
– А «■■■■■■■■■»?
– Ну, я ведь ■■■■■■■■■■ не ■■■■■■■. Я из ■■■■■■■■■ только ■■■■■■■ «■■■■■■■■■». ■■■■■■■ – страшная херня. Это как раз ■■■■■■■■■■■■■ ■■■■■■, его получают из нефти. Стоимость – две копейки. А сила его настолько ужасная, что страх Божий. Разрушение, блин, неимоверное. С него ломки очень сильные. То есть, болеешь в несколько раз сильней, и страшней, и тяжелей. И, блин, ну, страшная это херня. Вот. ■■■■■■■ я пробовал, я на нём долго сидел. Ездил в Москву за ним. Вот. Гонял. Он дорогой. Грамм ■■■■■■■■ стоил двести долларов. А все эти химические наркотики («■■■■■■■■■») просто беда. Они очень дешевые и разрушительные.
– Слушай. И все-таки, даже в «перестройку», но все равно в Советском Союзе количественно наркоманов было не много.
– Ты что, гонишь что ли? Смотри. В Советское время наркоманов было мало по одной простой причине, потому что государство советское считало: наркотики – это развал государства. Это так и было. Когда перестройка началась – тогда всё и понеслось! А когда мы эту затею с фондом начинали в 1999-м, это был пик…
– В 1999-м?
– Фонд «Город без ■■■■■■■■■■» в 1999-м был открыт. Я-то начал ■■■■■■■■ в 1981-м, и тогда нас было двадцать пять – тридцать человек на весь Свердловск. А вот уже когда хлынуло всё это говно, перестройка… Ух! Завалили город и наркотой, и наркоманами. У меня поэтому и была мечта – сделать фонд, потому что, если нас при СССР было там чуть-чуть, а здесь я вижу, что все этим заниматься начали. А в девяностые-то – просто всё. Я поэтому и начал бросать. Я в 1994-м бросил, и когда сказал, что сделаю фонд, мне один мент – Дудко – сказал: «Ты охрану найми, ты сейчас уже не сможешь ничего сделать. Все-все, в том числе и менты, наркотой занимаются. Менты же её и крышуют и всё, и всё, и всё». То есть там уже просто нарковойна была. Она именно в конце восьмидесятых началась…
– То есть уже была массовая, да?
– Как только сломали все границы, как только вот объявили свободу, да? Свободу! Все нас просто засыпали наркотой. А вообще, я же тебе говорил, что первый ■■■■■■ пошел массово с Афганистана. Типа «груз двести».
– Возили в гробах, да?
– Возили в гробах. Самолеты же не шмонали. Даже если, ну, особисты шмонали, они, во-первых, – и в доле были с теми, кто возил. Во-вторых – не найти в самолете. Гроб-то цинковый, запаянный. Его же не вскроешь. Всё, а там – фуффф! – ■■■■■■■■. Под покойничка – килограмм сорок.
– И еще раз. Четко проговори, пожалуйста, а почему ты, всё-таки, решил бросить?
– Бросить я решил только потому, что у меня возник один такой момент. Это год 93-94-й. Это была ситуация, когда ты – либо бросишь, либо просто сдохнешь. А я уже жил с Таней, у меня уже семья была, у меня уже квартира. С деньгами было более-менее нормально. Всё, мы там нормально получаем, деньги есть. А уже всё. Ты – раб. Вот у тебя в холодильничке постоянно стоит. Леха Арбуз подо мной живет на четвёртом этаже, а я на шестом. Мы чего-то сделали, крутнулись, купили. И у тебя в холодильнике стоит либо ■■■■■■■, либо ■■■■■■.
То есть ты рассчитываешь, что тебе на день хватит. Ну, у тебя всегда это в
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
