была роднее и ближе собственного дома, Майя теперь чувствовала себя чужой и ненужной. Эфиры сократились до смешных тридцати минут, разбитых на несколько выходов, в промежутках между которыми приходилось мучиться от безделья и неопределенности. С друзьями болтать, на что раньше не хватало времени, совершенно не хотелось. Да и где они, друзья эти? Все поувольнялись давным-давно. Недруги смотрели со злорадством: получи. Снегирева, по заслугам, а то совсем зазналась от своих успехов. Но зато и мнимые приятели отсеялись: круг лиц, жаждущих ее общества, резко сузился.
Борис Михайлович Греков, генеральный директор и собственник «Звездной пыли», приучил своих сотрудников ничему не удивляться. Он был великим экспериментатором и генератором идей. Когда-то он начинал простым репортером в местной газете. Приобретя обширный крут полезных знакомств, на пару с приятелем основал радиостанцию. Сначала это была ничем не приметная, заурядная станция, вещавшая невесть что в FM-диапазоне. Немногочисленный штат сотрудников, состоявший из разношерстной братии — бывшего электрика, медбрата, пожилой библиотекарши и повара, — сказывался на качестве эфира. Новости читались с запинками и с жутким выговором, репертуар поражал разбросом: от частушек до современной попсы и зарубежной эстрады шестидесятых годов, нравившейся библиотекарше. Иногда звучали гимны — их под настроение ставил повар, вспоминая блюда национальных кухонь. Как ни странно, своеобразная радиостанция нашла свою аудиторию и через некоторое время стала приносить доход. Дела шли в гору, отражаясь на внешнем облике как владельцев, так и их детища. Они переехали в новое здание, была приобретена качественная аппаратура, приглашены профессионалы. Радиостанция преобразилась, стала конкурентоспособной. Греков заматерел, обзавелся третьим автомобилем и просторной квартирой в центре. Даже выход из бизнеса напарника незначительно пошатнул его материальное положение — лишь слегка отодвинул покупку загородного дома. Передел стоил Борису Михайловичу нескольких нервных клеток, утрата которых с лихвой компенсировалась статусом единоличного владельца популярной радиостанции и возможностью воплощать все свои смелые замыслы без согласования с партнером. Последнее являлось особенно важным.
Теперь сложно было узнать в этом вальяжном респектабельном господине прежнего нищего репортера с простенькой видеокамерой и огоньком в глазах. Во всем его нынешнем облике читалось благополучие, а не сходящая с его довольного лица улыбка символизировала удавшуюся жизнь. С сотрудниками «Пыли» он разговаривал снисходительно, ласково щурясь. Внешностью и барскими замашками Греков напоминал избалованного кота, и с чьей-то легкой руки все стали за глаза называть генерального директора Барсиком.
В последнее время Барсик все реже стал появляться в Петербурге и на радиостанции соответственно. Он облюбовал домик на теплом побережье Майорки, куда перебрался со всем своим семейством. Появления Грекова на «Звездной пыли» носили стихийный характер. К всеобщей радости, в городе Барсик надолго не задерживался: нагрянет, обозрит свои владения и уезжает, оставив ценные указания, пищу для размышлений и мыло на шеях нерадивых сотрудников. На время отсутствия генеральный оставлял приглядывать за радиостанцией одного из своих фаворитов. Он с царской щедростью жаловал высокий титул, назначая наместника на должность какого-нибудь директора: исполнительного, финансового, технического — все зависело от настроения Бориса Михайловича и профессиональной ориентации назначенца. Греков постоянством не страдал, что влекло за собой частые кадровые перестановки в административных рядах. Каждый новоиспеченный директор, чтобы оправдать доверие покровителя, начинал разворачивать деятельность, направленную на улучшение положения радиостанции. Масштабы потрясений были прямо пропорциональны активности, готовности угодить и умственному развитию фаворита. Самым удачным для радиостанции выбором Барсика был недавно ушедший на телевидение технический директор. Он умудрился пробыть у власти сравнительно долго, благодаря чему «Звездная пыль» упрочила свои позиции на медиарынке и стала приносить ощутимую прибыль. При нем же «Пыль» получила свое нынешнее название. Оно стало третьим по счету, сменив предыдущие: несуразные и невнятные. Сам ли ушел технический директор или его ушли, никто не знал и знать особо не желал — всех волновало, кто придет на его место и какой беды ждать в связи с этим.
На этот раз по оригинальности и непредсказуемости Борис Михайлович превзошел сам себя: он назначил фактической главой «Звездной пыли» Олега Смолина.
— Очень хорошо, что назначили Алика, — заискивая, говорили одни.
— Этого хоть знаем, а то еще не известно, кто бы со стороны пришел, — на всякий случай не возражали другие.
— Откуда взялся этот прыщ? — возмущались третьи.
Сотрудники радиостанции поначалу не придали этому событию должного внимания — уж слишком неожиданным и нелепым оно выглядело. Несмотря на всю абсурдность ситуации, назначение Алика не приснилось, оно было явью, ощутить которую пришлось очень скоро.
Смолин
Олег Смолин был незаметным: маленький, субтильный, говорил тихим голосом, передвигался бесшумными шажками, и лишь шуршала его болоньевая куртка, когда он задевал стеллажи в тесных студийных помещениях. Появился он на радиостанции тоже незаметно. Его взяли на должность с расплывчатым названием «менеджер». В обязанности Смолина входило ведение переговоров с рекламодателями, заключение договоров и улаживание споров, если таковые возникали. Как-то сразу повелось, что нового менеджера все стали называть Аликом. При взгляде на его смешливое лицо обратиться иначе не поворачивался язык. Какой из него Олег Петрович? Даже на Олега Смолин не тянул. Олег — это нечто мощное, солидное, внушительное, вроде Вещего Олега. Впрочем, Алик и не претендовал. Смолин сам так и представлялся: для всех он — Алик, и обращаться к нему следует на «ты».
Жизнь Алика напоминала проселочную дорогу, по которой проехал лесовоз: ухабы, горки, ямки и канавы. Ям было больше, но горок тоже хватало. Пребывания на вершине продолжались недолго, падения были не сильными ввиду того, что высоко Алик никогда не поднимался. Он выкарабкивался из неприятностей и с упрямством туркменского мула полз наверх. Встряски, полученной от удара, хватало, чтобы не только выбраться из ямы, но и подняться в гору.
Он окончил средний вуз, в котором средне учился и получил среднюю профессию инженера — наладчика печатного оборудования. По специальности Смолин не работал ни дня — не выгодно. В торговле платили больше, и Алик подался в коммерсанты. Никакими выдающимися способностями он не обладал, кроме, пожалуй, умения устраиваться и ладить с нужными людьми. Кому надо улыбнется прокуренными зубами, щурясь, словно дворовый кот на солнце, в нужный момент поддакнет. Алик давно усвоил: все держится на личных отношениях. Не гневи сильного мира сего — и будешь в шоколаде. Не спорь с тем, кто при власти, не перечь, во всем соглашайся — и тебе воздастся сторицей. Принцип себя оправдывал. Никто не успел опомниться, как Алик оказался в рядах руководства. Смолина назначили — ни больше ни меньше — исполняющим обязанности программного директора. Чем он охмурил Грекова, оставалось непостижимой загадкой. Либо в
