на девочку. Та теперь стояла, опершись на локти, опустив голову и задрав зад. Слишком короткое платье, из которого она уже выросла, задралось. Ее панталоны были запачканы грязью, на них мелкой карамелью налип гравий. Проповедник подумал, что у девчонки достаточно сильные ноги, чтобы обхватить шею аллигатора и задушить его насмерть.
— Синдирелле, — сказала вдова, заметив, что он наблюдает за девочкой, — не придется беспокоиться о том, чтобы ходить в школу с черномазыми. Она не воспринимает ниггеров. Она вообще ничего не воспринимает. Мертвый кролик соображает лучше. А она только играет весь день, ест жуков и тому подобное да слюни пускает. Если ты еще не заметил, она очень глупенькая.
— Да, мэм, я заметил. Такой же была моя сестра. Ее убили в ночь Хеллоуина, изнасиловали, умертвили и украли собранные конфеты. Как сказал шериф, это сделали руки гнева.
— Не шутишь?
Проповедник Джадд поднял руку:
— Не шучу. Думаю, она отправилась в ад, поскольку в ней не было гласа Божьего. Отсталая или нет, она не заслужила жариться целую вечность. Задумайтесь об этом. Должно быть, там, внизу, очень жарко, она варится в собственном поту, а ведь ничего не сделала, и это, по большей части, моя вина — я не рассказал ей об Иисусе и Господе, его отце.
Вдова Кейс обдумала его слова:
— Даже конфеты забрали, да?
— Целиком и полностью. Изнасилование, убийство и кража конфет — один роковой удар. Вот почему мне претит видеть юную девицу, вроде вашей, которая, возможно, не несет в себе слова Божьего… Неужели она не обучена?
— Она даже к туалету не приучена. Ее и в уличном не пристроишь, если ей приспичит, и в дырку она не сумеет попасть. Только измажет все. Ты ничему ее не научишь. Большую часть времени она имени своего не узнает, — и, словно в доказательство, вдова Кейс окликнула дочь: — Синдирелла.
Девочка, задрав зад, пыталась заглянуть в муравейник, чуть покачиваясь на коленях.
— Вот видишь, — всплеснула руками вдова. — Она хуже младенца, а мне не так-то легко возиться с ней, ведь у меня нет мужика, который выполнял бы тяжелую работу.
— Понимаю… Кстати, зовите меня проповедник Джадд… И могу ли я помочь вам отнести ведро в дом? — Ну что ж, — вдова Кейс стала еще больше похожа на хорька, — буду очень признательна.
Он взял ведро, и они направились к дому. Синдирелла шла следом и довольно скоро закружила вокруг проповедника, точно приближающаяся к добыче акула. С каждым разом круги становились все меньше. Девочка бежала, выгнув спину и почти касаясь земли костяшками пальцев. Из ее рта текли слюни.
Глядя на нее, проповедник Джадд ощутил во всем теле какое-то теплое чувство. Синдирелла определенно напоминала его сестру. Только той нравилось зачерпывать на бегу грязь, собачий помет и прочий мусор и швырять в него. До этого момента ему казалось, что он не скучает по таким вещам, но теперь правда выплыла наружу, и проповедник почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он почти надеялся, что Синдирелла схватит что-нибудь и бросит в него.
Большой, продуваемый сквозняками дом окружала широкая клумба, которую годами не обрабатывали. Половину дома огибала узкая терраса, а по обеим сторонам от входной двери располагались окна в человеческий рост.
Войдя внутрь, проповедник Джадд повесил шляпу на одно из обернутых фольгой кроличьих ушей, примостившихся на старом телевизоре «Сильвания», и последовал за вдовой и ее дочерью на кухню.
Там на крючках висели большие железные сковородки и вышивка с надписью «Стражи Господни наблюдают за этим домом» в раме. Вышивка выцвела от солнца, проникавшего сквозь окно над раковиной.
Проповедник Джадд поставил ведро на ледник — из тех старых, где использовался настоящий лед, и все вернулись в гостиную. Вдова Кейс предложила ему присесть и спросила, не хочет ли он чаю со льдом. — Да, этот «Морозный рутбир» не так хорош, — он достал из кармана пальто бутылку и протянул ей.
Вдова Кейс взяла бутылку и, прищурившись, взглянула на остатки напитка на дне:
— Станешь допивать?
— Нет, мэм, просто вылейте и можете оставить себе. — Он достал из другого кармана Библию и раскрыл ее. — Не будете возражать, если я попробую прочитать пару стихов вашей Синди?
— Попытайся, пока я готовлю чай. И принесу еще кое-что для бутербродов с ветчиной.
— Это было бы очень мило. Мне не помешает перекусить.
Вдова Кейс ушла на кухню, а проповедник Джадд улыбнулся Синдирелле:
— Ты знаешь, что сегодня Хеллоуин, Синди?
Та задрала платье, сняла с колена заблудившегося муравья и съела его.
— Хеллоуин — мое любимое время в году, — продолжал Джадд. — Это может показаться странным для проповедника, учитывая, что праздник дьявольский, но я всегда любил его. Он бодрит кровь. Как тоник для меня, понимаешь?
Синдирелла не понимала. Она подошла к телевизору и щелкнула выключателем.
Проповедник Джадд встал и выключил телевизор:
— Давай сейчас «Сильвания» не будет работать, детка. Мы поговорим с тобой о Боге.
Синдирелла присела на корточки перед телевизором и, казалось, не замечала, что тот вырубили. Она смотрела на темный экран, точно Белый Кролик, решивший нырнуть в нору.
Выглянув в окно, Джадд увидел, что солнце упавшим шариком вишневого мороженого тает на грунтовой дороге, ведущей к шоссе 80, и уже надвигается иссиня-черный ирис ночи. Проповедника охватило чувство разочарования, он понимал, что теряет время, и знал, что должен сделать.
Открыв Библию, он прочел стих. Синдирелла даже не подняла глаз, пока он не закончил и, произнеся молитву, не завершил ее словом «Аминь».
— Уман, — вдруг сказала она.
Проповедник Джадд подпрыгнул от неожиданности, захлопнул Библию и сунул ее в карман.
— Ну и ну, — сказал он с восторгом, — вот и все. У нее есть кое-какое представление о Библии.
В комнату вошла вдова Кейс и внесла поднос со снедью:
— Что такое?
— Она произнесла что-то вроде молитвы, — ответил проповедник Джадд. — Завершающее слово. Бог не ждет многого от умственно отсталых, и этого должно хватить, чтобы уберечь ее от адского пламени, — он чуть не вприпрыжку подбежал к женщине, сунул два пальца в стоявший на подносе стакан с чаем, развернулся и побрызгал на голову Синдирелле. Та вытянула руку, словно проверяя, не пошел ли дождь.
Проповедник Джадд прокричал:
— Объявляю тебя крещеной. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.
— Да неужто? Чай годится для крещения? — вдова опустила поднос на кофейный столик.
— Дело не в чае, а в словах и в том, кто их произнес… Считайте, что девочка официально крещена… А теперь ей тоже надо развлечься, как думаете? Если у нее мозги не на месте, это
