и обе очень любили потанцевать. Но вот что было странно: у других девушек, например, частенько не хватало денег даже на цветную тесьму или на новые ленты и гребёнки для волос. Бывало, они из-за этого нет-нет да и всплакнут украдкой. А у Бет и у Молли всегда находился лишний пенни, и они что хотели, то и покупали у деревенского коробейника.
И никто не мог у них выпытать, откуда они берут на это денежки. Это был их секрет! А выдать секрет — значит вспугнуть удачу; уж кто-кто, а они хорошо это знали.
Каждый вечер, перед тем как идти наверх спать, они ставили перед каминной решёткой в кухне низкое деревянное ведро с водой. Наутро ведро оказывалось пустое, а вместо воды на дне его лежала серебряная монетка. Только, конечно, никто, кроме них, не знал про это.
Как-то раз девушки вернулись с танцев очень поздно и сразу легли спать. Вдруг Бет услыхала шум, словно кто-то колотил маленькими кулачками в кухонную дверь. Она села на кровати и прислушалась. Стук раздался снова, и она различила громкие высокие голоса:
— Воду заперли! Воду заперли!
— Проснись, Молли! — зашептала Бет, тряся Молли за плечо. — Это, наверное, наши брауни. Мы забыли оставить им воду!
Но Молли в ответ только повыше натянула на голову одеяло и сказала, что ни за что на свете не вылезет из тёплой постели даже ради всех брауни со всего Девоншира.
Бет посидела, послушала, как брауни стучат в дверь и кричат, и, наконец, сама встала с постели и спустилась вниз.
В кухне она никого не увидела, но по углам кто-то шуршал и шептался тоненькими голосками. Она сняла крышку с большой бочки и стала переливать из неё воду в низкое деревянное ведёрко. А пока переливала, всё время прислушивалась, о чём шепчутся по углам брауни. Оказывается, речь шла о том, как наказать Молли за то, что она не захотела вылезать из тёплой постели «даже ради всех брауни со всего Девоншира».
Один сказал, что её надо за это несколько раз ущипнуть побольней. Другой захотел, чтобы она ослепла на один глаз. Брауни долго спорили и наконец сошлись на том, что самое худшее для Молли наказание — чтобы она больше не могла танцевать!
И они решили сделать её хромоножкой на семь лет. Через семь лет с неё можно будет снять это наказание, но для этого потребуется трава со странным названием «кискиласкибрысь».
Так все и сказали, громко и по слогам:
— Киски-ласки-брысь!
Услышав, какое ужасное наказание грозит Молли и какое длинное название у травы, которая поможет снять это наказание, Бет очень испугалась. Она испугалась, что тут же забудет это длинное и странное слово и тогда не сумеет помочь бедной Молли.
Поэтому она скорее побежала наверх, в спальню, всё время повторяя про себя это слово, и стала будить Молли, чтобы сказать это слово ей. Но Молли не хотела просыпаться. И чем больше Бет трясла её за плечо, тем выше Молли натягивала себе на нос одеяло.
А когда утром Бет проснулась, она не могла вспомнить ни одной буквы из этого слова.
Так бедная Молли стала хромоножкой.
Прошли семь лет, и однажды Молли гуляла одна далеко от дома в поле. Вдруг она увидела посреди поля большой гриб. Она наклонилась, чтобы сорвать его, но гриб подпрыгнул и обернулся чудным маленьким человечком. Человечек выкрикнул какое-то чудное длинное слово, которое Молли никогда раньше не слыхала, и стегнул её по больной ноге какой-то чудной длинной травой.
— Кискиласкибрысь! — выкрикнул человечек, и Молли тут же перестала хромать и побежала домой бегом.
С того дня они с Бет опять стали ходить на танцы.
Дьявол и портняжка
ил некогда в Клитру, что в графстве Ланкашир, бедный портняжка. Работал он на совесть, но, сколько ни старался, никак не мог вылезти из нужды.
Когда дела его пошли совсем худо, бедняга решил продать свою душу дьяволу. Кто мог его за это упрекнуть? Как всякому человеку, ему хотелось хоть немного денег и радости на этом свете, а что будет на том — это уж неважно.
Бедняга портной в точности разузнал, что и как надо делать. Написал письмо, в котором соглашался отдать дьяволу душу через пятнадцать лет, и, перед тем как лечь спать, положил письмо под подушку. На другое утро вместо письма он нашёл там полкроны. Портной знал, что эти полкроны были задатком, и если взять задаток, значит, он согласен на сделку.
Он взял эти деньги, и, хоть они были и невелики, он всё же радовался, предвидя лучшие времена. Теперь-то он уж больше не будет голодать и холодать! Скоро он купит себе всё, что только пожелает, поселится в большом доме, будет есть вволю. И даже попивать винцо!
Так думал бедняга портной.
Но увы! Время шло, и, хотя сделка состоялась, не было ему ни удачи, ни доходов — ничегошеньки, о чём он мечтал. Как был неудачником, так и остался. Ножницы его затупились, иглу он потерял, сукно всё посеклось, а заказчики либо скупились, либо вовсе забывали платить ему за работу.
Словом, всё обстояло по-прежнему.
«Эх, зря я продал дьяволу душу», — с досадой думал портняжка.
Но понемногу он начал забывать, что писал когда-то дьяволу письмо и брал задаток, чтобы скрепить сделку.
И вот однажды сидел он, как всегда скрестив ноги, на низком столе, как вдруг раздался громкий стук в дверь, и в дом вошёл очень высокий черноволосый незнакомец. Портной вскочил, потирая руки, — он подумал, что перед ним богатый заказчик.
— Желаете пару новых бридж, сэр? — спросил он.
— Нет, дело не в бриджах, — ответил незнакомец глухим низким голосом.
— Имеется миленький шёлк в цветочек, сэр, коли желаете заказать новый жилет, — продолжал портной.
— Нет, я пришёл не за жилетом, — сказал незнакомец.
Портного начал разбирать страх, и он кое-что припомнил:
— Есть ещё з-з-зелёное с-с-сукно… б-6-бутылочного цвета, ваша с-с-светлость… на пальто.
Тут незнакомец потерял всякое терпение, шагнул прямо к портному, схватил его за шейный платок и сказал:
— Не узнаёшь меня? Настал срок расплаты! Я пришёл за тобой!
И с этими словами дьявол — а это был не кто иной, как он, — потащил беднягу из дому. Портняжка взмолился о пощаде. Он рассказал дьяволу, какую жалкую жизнь он влачил, как и то у него было плохо, и это, и вообще всё вразлад шло, и никакой радости от этой сделки за все
