как обычно в такие праздники, ломился от обильного угощения, о котором позаботилась наша бабушка. Вспоминаю, что в центре стояло блюдо с разварным поросёнком со сметаной и было много-много разных закусок и сладостей.
После ужина мы решили устроить «вечер футуристов».
В эти годы появилось новое течение художников, поэтов и писателей, которые отвергали старых классиков и с большим нахальством выдавали самые несуразные картины и сочинения, мало кому понятные, с вновь выдуманными словами и неприличными выражениями, которые раньше можно было услышать только из уст пьяных оборванцев. Почему-то это считалось искусством будущего и называлось поэтому футуризмом[1].
Так вот и мы, ради развлечения и следуя моде, стали сочинять экспромтом всякую чепуху в стихах и разыгрывать сценки.
Каждый из нас оделся в придуманный им костюм, и мы стали играть в шарады, угадывая характер и привычки изображаемого таким образом персонажа. Помню, я изображал быстреца – бегающего и сшибающего всех с ног человека с ночным горшком, украшенным лентами. В комнате стоял несмолкающий хохот, а дедушка Мартышкин даже смеялся до слёз.
Пользуясь присутствием в столице, мы много гуляли по празднично украшенным улицам, посетили ряд музеев, сводили детей в цирк Чинизелли. Осуществил я и главную свою мечту: сходил с семьёй на оперу в Народный дом имени Николая II, построенный в Александровском парке.
Дело в том, что я тогда занимал пост заместителя городского головы и горел желанием воплотить идею постройки в Пензе Народного дома имени Александра II. Модные в те времена народные дома начали строить по всей стране после введения питейной монополии и создания попечительств о народной трезвости в конце 1890-х годов. Эти организации строили народные дома на средства частных лиц, обеспечивая «культурный досуг» низших слоёв России, отвлекая таким образом народ от злоупотребления спиртными напитками.
При Народном доме Николая II действовал театр, работала библиотека с читальным залом, столовая, вечерняя школа, лечебница для алкоголиков, кружки для взрослых и детей. Читались лекции по борьбе с пьянством, астрономии, естествознанию. Проводились богослужения и духовные беседы. Для развлечения детей и взрослых при Народном доме открыли первую в России детскую железную дорогу и американские горки.
Вид грандиозного здания из металла и стекла, с куполом, в стиле модерн нас всех просто заворожил. Мы прошли через турникет в огромный зал, в который через потолок видно было хмурое зимнее небо. Стены зала были расписаны изображениями карт Российской империи и планом Петербурга. Любители географии имели возможность их рассматривать, передвигаясь по веранде под куполом. Справа и слева от центрального – были расположены залы для концертов, народных чтений, театральных постановок и феерий.
Нашей целью был театр для 1500 зрителей, где давали в этот вечер оперу «Жизнь за царя». Места у нас были в партере, откуда мы прекрасно видели сцену. В антракте я повёл жену и дочек в буфеты. Выбранные пирожные и сладкую воду мы вкушали сидя за круглым столиком, покрытым белоснежной скатертью. Как мы потом узнали, скатерти были из тонкой японской бумаги, которая после смены сжигалась. Вокруг было чисто, светло и просторно. Поднимаясь по каменным лестницам и указывая на металлический каркас, я обратил внимание дочек, что здание так построено, что не может сгореть.
Вернувшись домой, мы долго и с восхищением делились с бабушкой впечатлениями от увиденного, а на другой день в утренних газетах с ужасом прочли о пожаре в этом Народном доме. Пожар начался ночью в одном из залов, где шла феерия со стрельбой в конце спектакля. Видимо, искра от стрельбы попала за кулисы и стала там тлеть. Когда все уже покинули театр, воспламенилась сначала декорация, потом сцена, а потом огонь перекинулся на всё здание.
Вот вам и метал с камнем! Несчастья буквально преследовали нашего последнего царя и всё, что было связано с его именем!
Первая мировая война. На Рождество 1916 года в офицерском собрании города Ровно была установлена ёлка и прошло несколько оживлённых танцевальных вечеров. Кроме нашего полка, в вечерах принимали участие и ряд близко стоящих с нами специальных воинских частей: артиллеристы, инженерные части, интенданты и земские организации, так называемые земгусары.
В один из дней длинной череды рождественско-новогодних праздников 1916 года к нам в полк приехал в качестве гостя генерал-адъютант Алексей Алексеевич Брусилов[2] со своей супругой.
В день их приезда наши солдаты и офицеры устраивали маскарад, очень интересно проходили различные соревнования. Особенно запомнились бои на бревне мешками с соломой. Я в этот день много фотографировал, но все военные фотографии пришлось уничтожить, в связи с небезызвестными событиями последующих лет.
Генерал, невысокого роста, в этот день был одет в скромный полушубок кавалерийского покроя, и только погоны указывали на его высокий придворный чин генерал-адъютанта. Полная, довольно симпатичная супруга в чёрной шубе тоже не старалась привлекать к себе особого внимания. Оба они были весело настроены и вместе с окружающими хохотали над причудами замаскированных солдат.
Уже к вечеру после маскарада высокопоставленные гости посетили наше офицерское собрание, где мы их угощали чаем и разными сладостями, приготовленными солдатами – поварами и кондитерами. С наступлением темноты гости под громкое наше «Ура!» отправились домой, а мы ещё долго, долго танцевали в собрании.
Позже генерал А. А. Брусилов будет так вспоминать этот праздник в своей книге «Мои воспоминания»:
«В тот крещенский, богатый впечатлениями день ко мне приехал генерал Никулин [это был наш начальник 102-й дивизии], старый знакомый моей жены по Одессе. Он пригласил нас всех приехать в его дивизию на праздник-маскарад, который устраивали солдаты. Я охотно согласился, и мы поехали [из Ровно] по направлению к Клевани, поближе к передовым позициям.
Удивительно, на что только наш солдат не способен, чего он только самодельно, с большим искусством не наладит!
На большой поляне перед лесом, где были расположены землянки этой дивизии, нас поместили как зрителей удивительного зрелища: солдаты, наряженные всевозможными народностями, зверями, в процессиях, хороводах и балаганах задали нам целый ряд спектаклей, танцев, состязаний, фокусов, хорового пения, игры на балалайках. Смеху и веселья было очень много. И вся эта музыка, шум и гам прерывались раскатами вражеской артиллерийской пальбы, которая здесь была значительно слышнее, чем в штабе. А среди солдат и офицеров царило такое беззаботное веселье, что любо-дорого смотреть.
Вскоре после этого многие из провожавших нас с этого весёлого праздника были убиты, и первый из них – энергичный и любимый солдатами генерал Никулин. А в ту лунную красивую ночь, когда наконец после чая в землянке гостеприимные хозяева нас отпустили домой, никто
