сосны с елями одетые стоят,
Что воины, готовые к параду,
А на лугах седеющие травы
Глядят, как обнажаются дубравы.
Последняя неделя октября.
Сады курятся сизыми дымами,
Гусей последних пролетели стаи.
Их скоро встретят теплые края,
А, в городе оставшись, воробьи
Твердят прохожим правила свои.
Я это время осени люблю.
Шум городской на тишину меняя,
Иду в поля, где, землю подметая,
Поет мне ветер про судьбу свою,
О том, как он под небом голубым
Гуляет, одиночеством томим.
Вот мы подходим к берегу реки,
Со вздохом он прощается со мною
И легкою походкой над водою
Уходит вдаль. Лишь солнца огоньки
С волной речною лихо пляшут,
А камыши им головами машут.
Мост деревянный под ногой скрипит,
Река холодным взглядом провожает,
Смотря внимательно, как лес меня встречает.
Увядший лист мне пропуском летит.
Ловлю его. И чувствую, как ноги
Ведут меня в волшебные чертоги.
Я среди них. Прикрытая листвой,
К моим ногам тропа лесная жмется.
Дробь дятла из-за чащи раздается
И замолкает, слившись с тишиной.
Так, сон осенний нарушать не смея,
Хранит покой сестрица Берендея.
В траве увядшей гаснет звук шагов.
Стоят рядами голые осины.
А на ветвях случайной здесь рябины
Краснеют ягоды, как угли от костров.
Последние листы бросают клены:
Багряный, желтый, иногда зеленый.
Под аркой из орешника ветвей
Я на лесную выхожу поляну,
Где дуб стоит подобно великану.
С кудрявой шевелюрою своей
Вокруг поляны поросль младая
Стоит уныло, на него взирая.
Приятель старый, видеть рад тебя,
Позволь к стволу щекою прислониться,
Закрыть глаза и в сказке очутиться,
Что в детстве мать читала для меня,
Где кот ученый с цепью золотой
Пел песни для русалки молодой.
Какие это были времена!
Теперь, к несчастью, времена другие —
Настали годы для Руси лихие.
Увы, мой друг, не та уже страна.
А умный, добрый наш народ
Покорно в рабстве банковском живет.
Безжалостно изводятся леса,
Поля сжигают тонны гербицидов,
А яд попавших в землю пестицидов
Людские накопили волоса.
И, словно на помойке сорняки,
В начальство пролезают дураки.
Посредственность здесь выбрана царем,
Порядочность – мишенью для насмешек.
Предательство, как в шахматах из пешек,
Ничтожество здесь делает ферзем.
Текут «мозги» рекою за границу,
Жирует лишь российская столица.
И только здесь, в обители лесной,
Покой душевный снова обретаю,
Когда ее раз в месяц посещаю
Весною, летом, осенью, зимой.
И к Богу в мыслях обращаюсь я,
Чтоб от людей тот охранял тебя.
Поджигатели, или Расстрел в Кремле
(на одноименную картину В. Верещагина)
Наследье их из рода в роды —
Ярмо с гремушками да бичь.
А. С. Пушкин
Висят дымы над русскою землею,
Их раздвигает солнце головой,
Смотря, как расправляется с Москвою
Пожар своею огненной рукой.
Горят дворцы, мещанские лачуги,
Взрываются военные склады,
И мечутся по улицам в испуге
Чужие исполнители войны.
Московский Кремль, глядя на это горе,
Безмолвное величие хранит,
Сжимая ружья, на его подворье
Строй гренадеров Франции стоит.
А перед ними место занимая,
Не чувствуя прохладу от реки,
Своею кровью землю окропляя,
Лежат в различных позах мужики.
Беседуя поодаль, офицеры
Бросают взгляды на проем ворот,
А там конвой, ступая шагом мерным,
Еще несчастных на расстрел ведет.
Они идут, в руках сжимая шапки,
Крестясь на золотые купола.
Из-под рубах, изодранных на тряпки,
Побитые виднеются тела.
О Русь моя, церквами ты покрылась,
Да только снова множатся грехи:
Опять, богатым сотворяя милость,
На смерть идут покорно бедняки!
Где те, которые приказ отдали страшный
Дома сжигать в оставленной Москве?
В своих именьях восседают важно,
Спокойно рассуждая о войне.
Что им народ? Овец покорных стадо!
Их можно резать, продавать иль стричь,
А кто не сделает, как им, дворянам, надо, —
Петля на шею, кандалы да бич.
Четвертый месяц бедствием объята,
Россия изнывает от войны,
Где, защищая собственность богатых,
Идут на смерть их русские рабы…
Уж двести лет с поры той миновало,
Но тихо стонет русская земля.
Теперь под гнетом мирового капитала —
Хозяина продажного Кремля.
Ноябрь
элегия
Дни поздней осени бранят обыкновенно,
Но мне она мила, читатель дорогой,
Красою тихою, блистающей смиренно.
Так нелюбимое дитя в семье родной…
А. С. Пушкин
Забрезжил чуть рассвет. На сонные поляны,
Где желтую траву припудрила роса,
Поднявшись от воды, пошли гулять туманы,
Прибрежные кусты – их скрыла полоса.
Круг меряет Земля в своем движенье вечном,
И вот уже восток надел платок зари.
Стремится вдаль река полоской бесконечной,
Бледнеют лики звезд в космической дали.
Светлеет небосвод, внимая лику солнца,
Что медленно встает над спящею землей.
Мерцают в камышах лесных озер оконца,
Да облаков толпа проходит стороной.
В дубравах тишина. Не слышно птичьих трелей —
Пернатые давно отправились на юг.
И только строгий взгляд седых столетних елей
Смущает наготу безлиственных подруг.
Ноябрь царит вовсю. Декабрь еще далече.
