По мере продвижения лечения Джоан мы выявили много разных субличностей, которые были у руля в различное время: агрессивного ребенка, который устраивал истерики, распутного подростка, субличность с суицидальными наклонностями, одержимого управляющего, жеманного моралиста и так далее.
Первым из субличностей Джоан был управляющий. Его задачей было не допустить, чтобы Джоан унизили или бросили, а также он следил, чтобы она была организованной и защищенной.
Некоторые управляющие бывают агрессивными, подобно критику Джоан, в то время как другие стремятся во всем к совершенству и ведут себя сдержанно, стараясь привлекать поменьше внимания. Они говорят, чтобы мы не обращали внимания на происходящее, и призывают нас быть пассивными, чтобы избежать риска. Внутренние управляющие также контролируют доступ к эмоциям, чтобы система «Я» не оказалась перегруженной.
На то, чтобы сохранять контроль над системой, уходит огромное количество энергии. Любая попытка флирта может активировать сразу несколько частей одновременно: одна испытывает сильное сексуальное возбуждение, другая наполнена ненавистью к себе, а третья режет себя, чтобы разрядить обстановку. Другие управляющие придумывают какие-то одержимости и способы отвлечь внимание, либо вовсе отрицают реальность происходящего. Как бы то ни было, к каждой такой части следует относиться, как к внутреннему защитнику, удерживающему важную оборонительную позицию. На управляющих ложится огромная ответственность, которая зачастую оказывается им не по зубам.
Некоторые управляющие крайне толковые. Многие из моих пациентов занимают ответственные должности, блестяще справляются со своими обязанностями и становятся чудесными и внимательными родителями. Придирчивый управляющий Джоан определенно способствовал ее успеху как офтальмолога. Среди моих пациентов было немало весьма толковых учителей и медсестер. Хотя некоторым из коллег они могут показаться немного отстраненными или замкнутыми, они наверняка были бы потрясены, узнав, что их образцовые сослуживцы занимаются самоповреждением, страдают от расстройств питания или же имеют экстравагантные сексуальные наклонности.
Постепенно Джоан начала понимать, что противоречивые чувства или мысли – это совершенно нормально, что придало ей больше уверенности. Если раньше ей казалось, что ненависть поглотила всю ее сущность, то теперь поняла, что лишь часть ее была парализована ею.
Когда Джоан, однако, получила негативную оценку своей работы, все пошло по наклонной. Она стала корить себя за то, что не смогла защититься, затем почувствовала себя слабой и бессильной, стала вести себя навязчиво. Когда я попросил ее рассказать, где эта бессильная часть находится в ее теле и что по отношению к ней она чувствует, Джоан отказалась. Она заявила, что не переносит эту плаксивую, бестолковую девчонку, которая позорила ее, из-за которой она себя презирала.
Я предположил, что эта часть хранит в себе основные воспоминания о пережитом насилии, и решил в тот раз не давить на нее. Она покинула мой кабинет подавленной и отчужденной.
На следующий день она опустошила свой холодильник, после чего несколько раз вызывала у себя рвоту. Придя ко мне в кабинет в следующий раз, она заявила, что хочет убить себя, и была удивлена моему искреннему любопытству, а также тому, что я не стал осуждать ее ни за булимию, ни за суицидальные наклонности. Когда я спросил у Джоан, какие ее части в этом замешаны, вернулся критик, выпалив: «Она отвратительна». Когда она попросила эту часть отступить, следующая часть сказала: «Никто никогда меня не полюбит», после чего снова вышел критик, заявивший, что лучший способ ей помочь – это не обращать внимания на весь этот шум и просто увеличить дозу лекарств.
Очевидно, эти управляющие, стремясь защитить ее уязвимые части, причиняли ей еще больше вреда. Так что я продолжил спрашивать их, что, как им кажется, произойдет, если они отступят в сторону. Джоан отвечала: «Люди будут меня ненавидеть» и «Я окажусь совсем одна и на улице». За этим последовало воспоминание: ее мать говорила ей, что если она не будет слушаться, то ее отдадут в приют и она больше никогда не увидится со своими сестрами и собакой. Когда я спросил, что она чувствует по отношению к этой напуганной девочке внутри нее, она заплакала и сказала, что ей ее жалко. Теперь ее «Я» вернулось, и я был уверен, что мы успокоили ее систему, однако, как оказалось, с этим сеансом я поторопился.
Затушенное пламя
На следующей неделе Джоан не пришла на прием. Мы активировали ее «изгнанных», и ее «пожарные» разбушевались. Как она рассказала мне потом, вечером после нашего предыдущего сеанса, на котором мы обсуждали ее страх попасть в приют, ей казалось, что она вот-вот выйдет из себя. Она отправилась в бар и подцепила там парня. Вернувшись домой поздно, пьяной и лохматой, она отказалась разговаривать с мужем и завалилась спать. На следующее утро она вела себя так, будто ничего не случилось.
