отношении вас начато дисциплинарное расследование.
Кровь стынет в моих жилах. Я чувствую, как земля уходит из-под ног.
– Какое расследование?
– Поступила информация о том, что вы вступили в романтические отношения с вашей пациенткой Ксенией Золотовой. Дисциплинарное слушание назначено на следующую пятницу. К этому времени вам необходимо подготовить доказательства, опровергающие данное обвинение, если вы, конечно, не согласны с ним.
Я продолжаю смотреть на парня, словно окаменев. Слова не доходят до сознания, остаются где-то на поверхности, отказываясь проникнуть глубже.
– Они хотят лишить меня лицензии?
– Эм, – парень мнётся, ему явно неприятно сообщать подобные новости, – боюсь, что да, мистер Максвелл, если вы не докажете обратное.
Я просто киваю и закрываю дверь. Поворачиваюсь к гостиной, где на диване всё ещё сидит улыбающаяся Зефирка, и не могу вымолвить ни единого звука. Воздух становится вязким, тяжёлым. В груди всё сжимается.
Это конец. Меня лишат лицензии, я подставлю Оливера, потеряю работу, возможность открыть клинику и снова окажусь там, где начинал. На самом дне.
– Курт, что случилось? – доносится настороженный голос Сены, далёкий и приглушённый.
Улыбка медленно тает с её лица, когда она видит моё выражение. Зефирка привстаёт с дивана, в её глазах появляется тревога – она чувствует: что-то кардинально изменилось. Воздух между нами густеет от невысказанного ужаса, который я пока не в силах облечь в слова.
Глава 56. Пусть завтра не наступит
Курт.
Я сижу в зале заседаний, ощущая давление стен. Воздух здесь кажется тяжелым, как будто кто-то специально накачал его гнетущей атмосферой. Комиссия, состоящая из пяти человек – членов дисциплинарного совета OMQ, – сидит напротив меня за длинным столом.
Я устал. Не просто физически – хотя бессонные ночи перед этим слушанием сделали своё дело. Я устал морально, измучен чувством безысходности и пониманием, что всё может рухнуть в один момент, но сделать с этим ничего нельзя.
– Доктор Максвелл, – обращается ко мне председатель комиссии, – вы понимаете, что обвинения против вас крайне серьёзны?
– Да, понимаю, – отвечаю спокойно, пытаясь не терять лицо.
– Вы подтверждаете, что Ксения Золотова была вашей пациенткой в период с сентября по декабрь прошлого года?
– Да, подтверждаю.
– И вы вступили с ней в романтические отношения в этот период?
Я чувствую, как пот проступает на ладонях. Вопрос звучит так просто, но ответ на него может перечеркнуть всё, чего я добивался годами.
– Нет, – твердо отвечаю, стараясь не выдать ни капли сомнения в голосе.
Внутри меня всё горит от стыда и вины. Лгать – это последнее, чего я хотел. Но правда здесь уничтожит меня. Председатель кивает, делая пометку в своих записях. Остальные члены комиссии переглядываются, но остаются молчаливыми.
– Доктор Максвелл, мы вызвали свидетеля для уточнения некоторых деталей.
И тут дверь открывается.
Я слышу её шаги ещё до того, как успеваю поднять голову. Сена, черт бы ее побрал! Я напрягаюсь всем телом, едва удерживаясь от того, чтобы вскочить с места. Она идёт уверенно, но я знаю её слишком хорошо – за этой уверенностью скрывается тревога. Её взгляд встречается с моим всего на секунду, и я вижу там что-то вроде извинения.
Зачем она здесь? Я же просил её не вмешиваться!
Зефирка садится на место для свидетелей и складывает руки на коленях. На ней строгая белая блузка, а волосы собраны в высокий опрятный хвост – впервые вижу ее в таком амплуа, видимо, Элли постаралась придать статуса и уверенности сестре, тщательно поработав над её образом. Она выглядит старше своих лет, но все равно невероятно сексуальная.
Самое время подумать о сексе с ней, Максвелл, браво!
Мне хочется сорваться с места, схватить ее за плечи и сказать: «Не надо». Но я позволяю ей выложить свои карты, потому что иначе мы точно проиграем.
– Мисс Золотова, – начинает председатель комиссии, – вы подтверждаете, что являетесь бывшей пациенткой доктора Максвелла?
– Да, подтверждаю.
– Были ли у вас романтические отношения с доктором Максвеллом в тот период, когда вы находились под его медицинским наблюдением?
Сена делает паузу. Моё сердце замирает. Она смотрит прямо на председателя комиссии и говорит:
– Нет.
Я закрываю глаза и почти незаметно выдыхаю. Спасибо тебе, Сена… Но я знаю её слишком хорошо. Она ненавидит лгать так же сильно, как я. И эта ложь даётся ей нелегко.
– А сейчас? – продолжает председатель. – Вы состоите в романтических отношениях с доктором Максвеллом?
Она снова делает паузу. Я чувствую её взгляд на себе, но не осмеливаюсь поднять глаза.
– Да, – наконец говорит она.
Шепот пробегает по залу заседаний. Члены комиссии переглядываются и активно начинают что-то обсуждать. Председатель делает ещё одну пометку в своих записях и кивает ассистенту. На экране перед нами появляется видео.
Я сразу узнаю нас на записи, сделанной камерами видеонаблюдения арены центра. Сена смеётся, едва держась на ногах, в то время как я пытаюсь усмирить её и увести со льда. Она брыкается, нелепо заваливаясь из стороны в сторону, а я удерживаю её, стараясь не уронить. Однако на видео всё это выглядит совсем иначе: двое людей стоят слишком близко друг к другу, они смеются, обнимаются словно пара влюбленных подростков, но никак не врач и пациентка.
– Как вы объясните это видео? – спрашивает один из членов комиссии, обращаясь к Сене.
Я напрягаюсь всем телом. Пожалуйста, не надо больше лжи…
Сена слегка наклоняет голову и улыбается уголком губ.
– Это был один из тех моментов… когда ты просто благодарен человеку за поддержку и не можешь удержаться от того, чтобы обнять его. Курт всегда был для меня больше, чем врач – он был моим другом. Это видео ничего не значит в романтическом плане.
– За какую помощь вы его благодарите? На видео чётко видно, как вы обнимаетесь.
Сена выдерживает паузу, будто собираясь с мыслями.
– Мне стыдно за своё поведение, – признаётся она. – Дело в том, что я была расстроена и позволила себе выпить лишнего – два бокала шампанского. А потом пришла на арену, чтобы отработать свою программу. Согласна, это было глупо и абсолютно безответственно. Спасибо доктору Максвеллу за то, что он вовремя остановил меня, предотвратив возможные травмы, и отвёз в общежитие.
Она слишком хороша в своей лжи, говорит так уверенно и убедительно, что даже я на секунду поверил её словам. Она защищает меня, наступая себе на горло, врёт, рискует своей репутацией, и это убивает меня изнутри.
– Мисс Золотова, у нас есть сведения о том, что вам диагностирована ретроградная амнезия. Согласно диагнозу, вы не можете помнить подобных моментов. Вы говорите правду?
