Не хотел снова обрести возможность говорить. Зачем? Что он мог бы исправить словами, если слов Доу, хирургически острых, было достаточно?
– Ты сыграл в его игру. – Доу отпустил его и отошел на шаг. – И ускорил схождение.
То, чего он не сказал, повисло между ними в пыльном воздухе: снова ошибся. Снова провалился. Снова ее подвел. Доу покачал головой, и на его лице не было ни злости, ни разочарования. Он просто констатировал факт: Кэл сделал все только хуже.
– Что нужно делать дальше? – подал голос Купер. – Чтобы его изгнать?
– Ничего, – ответил Доу несвойственным ему спокойным голосом. – Больше – ничего. У меня закончились способы.
Кэл опустился на кровать, понурившись. Купер не желал успокаиваться:
– В смысле – закончились? Вы не поливали ее святой водой, не прикладывали крест к ее лбу, не…
Идиот.
– Не неси чушь, – оборвал его Доу. Он должен был злиться, но злости не было. – Это работает только с верующими. Я же сто раз говорил: реальность – это то, что внутри головы, а не снаружи.
Когда Доу опустился на кровать напротив, Кэл закрыл глаза. Он бы хотел не слышать, как тот говорит:
– Я все перепробовал. Ничего не работает.
Но слышал все, до последнего слова.
А затем – как открывается дверь. Это Норман, безразлично определил Кэл по шагам. Но даже его появление не удержало Доу от следующих слов:
– У меня не осталось способов это остановить.
Кэл слышал звук – так Доу щелкает зажигалкой. Потом звук – так Купер ударяет кулаком по стене. Потом звук – так заговорил Норман:
– И что, – сказал он совершенно не своим голосом. – Вы собрались теперь сидеть тут, распуская сопли, пока она… Заткнись, Доу, слышать ничего не хочу. Где Киаран?
Кэл поднял голову и открыл глаза.
Доу должен был злиться, Норман должен был быть испуган, Кэл должен был знать, как все исправить, – но они все постепенно переставали быть самими собой. Не только Джемма. Может быть, они все здесь одержимы.
«Реальность – это то, что в твоей голове».
Кэл больше не мог понять, что происходит в его голове.
– Должен быть в спальне, – бросил Доу. – После того как Махелона чуть душу из него не вытряс.
– Нет, я проверил… – Норман сделал шаг в коридоре, пропав из поля зрения. Раздался скрип двери. И затем его голос изменился: – Его тут нет.
Его и правда там не было. Кровать оказалась пуста.
Широким шагом Кэл прошел в столовую, затем – распахнул дверь на кухню. Он не знал, сошел ли с ума Блайт настолько, чтобы снова пойти к Джемме, или считал, что она его защитит, или…
Он не знал. Потому что в кухне Блайта тоже не оказалось.
Только Джемма. С низко опущенной головой, на своем стуле, сидела с закрытыми глазами и не шевелилась.
– Потерял кого-то? – осипшим скрипом вместо голоса спросила она, не открывая глаз.
Кэл молча застыл в проходе. Все, что он теперь мог делать, – только пытаться не усугубить. А он усугубит, если откроет рот.
– Джемма… – потеснил его Норман, и Кэл отошел от двери, не спуская глаз с Джеммы. – Где Киаран?
Она издевательски пожала плечами:
– Сделал то, что давно следовало.
– Что ты имеешь в виду? – Доу тоже возник в кухне. – Роген, где хренов леннан-ши?
– Я же сказала, ты что, глухой? Сделал. То. Что давно. Следовало.
И, не открывая глаз, улыбнулась:
– Он ушел.
37. Что бы ты нашел?
– Я могу остаться с ней и…
– Ты пойдешь с нами, Купер, – отрезал Махелона. – Доу, – Сайласу против желания захотелось выпрямиться под его взглядом, – на тебе Джемма. И я хочу застать вас обоих живыми, когда вернусь.
В голосе не было ни малейшего намека на шутку.
Махелона забрал с собой кого смог – и Купера, и Эшли. Сайласу же досталась роль няньки, но он ни сказал ни слова: спорить с Махелоной, когда тот разговаривал этим голосом, казалось самоубийством даже ему.
Он не стал дожидаться, когда пелена снега проглотит удаляющиеся фигуры, и захлопнул дверь. Дом, отрезанный от свиста ветра в долине и многоголосия споров, окунулся в непривычное молчание.
Побег Блайта Сайласа разозлил, но он мог дать руку на отсечение, что по другим причинам, нежели Махелону. То, что теперь трое из них ушли на поиски, которых могло бы и не быть, и потратят на них уйму времени, которое можно было бы употребить с пользой, – вот что злило. Но Махелона проигнорировал предложение Сайласа плюнуть на пацана и не искать его. Что ж, ладно.
Возможно, все сложилось удачно. Кто знает. Сайлас не был оптимистом, но и не собирался отказываться от шанса, плывущего в руки: нужно уметь использовать разные возможности.
Заперев дверь на засов, Сайлас некоторое время стоял, невидящим взглядом изучая трещины в полу. В доме было тихо, но он отчетливо ощущал чужую витальную энергию в соседней комнате. Мысли были немного дергаными.
Наконец, коротко кивнув сам себе, он прошел через столовую в кухню, залитую серым заоконным светом.
В полной тишине Роген рассматривала свои кроссовки. Некогда белые, а сейчас Сайлас затруднялся определить их цвет. Из-под них торчали красные шерстяные носки Эшли, и, кажется, именно они ее сейчас и интересовали.
Она ничего не сказала, когда он вошел.
Сайлас остановился в дверях, засовывая руки в карманы.
Роген медленно подняла голову.
– Ну что, Сайлас, – она ухмыльнулась, длинно, с издевкой. – Вот мы и остались…
Может быть, так упал свет или разыгралось воображение. Но Сайласу эта ухмылка показалась незнакомой и хищной.
– …только вдвоем.
Кэл не злился на Джемму.
Быстрым спринтом пересекая деревню, решительно одолевая высоту холмов, вступая во владения леса, Кэл не злился на Джемму за то, что она не предупредила о побеге Блайта. Глупо злиться на того, кто себя не контролирует.
Двигаясь по следам в глубоких после ночного снегопада сугробах, отодвигая кусты и припадая к земле, Кэл не злился на Блайта. Глупо злиться на того, кто бежит от последствий совершенного, боясь за свою шкуру.
С трудом пробираясь сквозь буреломы и цепляющиеся ветки, игнорируя окрики Купера, то и дело теряя следы, Кэл злился на себя.
Ему никогда не следовало руководить командой. Этой или любой другой. Ему никогда не следовало брать на себя ответственность за чьи-то жизни – эти или любые другие. «Я не буду аттестоваться на пятый ранг, босс, – говорил он Айку из раза в раз. – Не мое это, понимаешь?»
Когда-то, тысячу лет назад, Доу сказал ему: «Ты ненавидишь давать советы». Но дело было не в советах.
Кэл ненавидел брать ответственность за кого-либо, кроме себя.
И вот где они оказались.
Джемма – привязанная веревками к стулу, на котором, возможно, закончится ее жизнь.
Блайт – обманутый Джеммой, где-то в этом бесконечном лесу, в котором, возможно, закончится
