первого заместителя, а также командира 1-й дивизии морской пехоты Юнцзина.
Почему именно морская пехота? С морем или даже реками эти ребята не имеют ничего общего, они предназначены исключительно для сухопутных сражений, но Маркус так захотел.
Маркуса официально назначили цзунгуанем, то есть, генералом армии — императорская администрация, когда её прямо прижмёт, проявляют чудеса гибкости. Великий секретарь Сунь лично подал императору прошение на присвоение генеральского звания какому-то чёрному байгую, а тот, вернее, кровосос за его спиной, разрешил.
Когда эта война закончится, нам придётся разбираться с кровососами окончательно. Теперь они знают, что да как, кто мы и зачем мы, поэтому не оставят всё это просто так — они постараются уничтожить нас.
Такое развитие событий вообще не входило в наши планы, но мы играем с теми картами, которые нам раздают.
Вот перебьём мы кровососов, а потом будем вынуждены поднимать Юнцзин из руин, расчищать его от гниющих тел, а также пытаться строить новое государство в режиме «Экстрим», с острым дефицитом всего, с низкокачественными администраторами и кучей послевоенных проблем.
Какая-то блядская Специальная Олимпиада получается — даже если мы победим, мы всё равно дебилы…
Ополченцы закончили прохождение укороченной версии полосы препятствий, привели себя в относительный порядок и выстроились на плацу — время отработки строевых приёмов.
Маркус делает это намеренно — только максимум стресса, физической нагрузки и муштры. У него есть теория — под высоким давлением люди начинают лучше усваивать материал. И когда минуту назад над ними пролетали пули, строевые приёмы работают лучше.
Так-то, Маркус является вторым лейтенантом USMC, то есть, КМП США. Он прошёл базовую военную подготовку в колледже и стал офицером резерва. Какой-то Platoon Leaders Class — ещё в Храме он говорил, что мог служить в морской пехоте с офицерским званием, сразу после колледжа, но не захотел.
Мотивировал своё нежелание он тем, что офицеров из колледжа в среде морпехов не уважают, то есть, у американцев тоже есть «пиджаки» с военных кафедр и отношение к ним соответствующее.
Тем не менее, дрочили их крепко, по-мужски, поэтому у Маркуса есть достаточная компетенция, чтобы дрочить ополченцев и, постепенно, превращать их во что-то пригодное для боя.
Но строевая подготовка у КМП США, как я сразу увидел, это форменная пизда. Как я понял, этому у них уделяется преступно мало времени, что есть критическая ошибка, когда речь идёт о боевой подготовке.
Задачи строевой подготовки: формирование у солдата рефлекса подчинения и дисциплины, повышение боевой слаженности и создание чувства плеча.
Человечество долго думало, как бы эффективно превращать случайных гражданских людей в солдат и не смогло придумать ничего эффективнее задрачивания их на плаце.
Маркус с этой задачей справиться не может, поэтому я должен заниматься этим лично. Пришлось вспомнить строевые приёмы, казалось бы, давно и надёжно забытые…
— В колонну по четыре, становись! — рявкнул я.
Ополченцы начали суетиться, как обезглавленные куры, потерялись, растерялись, начали паниковать, но, в конце концов, построились в требуемый строй.
— Шагом — марш! — приказал я. — Стой! Шагом — марш! Отставить! Шагом — марш! Отставить! Шагом — марш! Нале-во! Отставить! Нале-во! Кругом! Нале-во!
Бедняги покрыты грязью, изрядно заебались, а тут их ещё и дрочат с непонятной целью…
Четыре часа строевой подготовки, а затем обед.
Учебный лагерь размещён на окраине квартала Байшань и его крепостная стена, до сих пор возводимая, является составной частью оборонительного периметра квартала.
Обедать мы с Маркусом решили в столовой при казарме — в офицерской части.
— Как наши дела? — спросил он.
— Откровенно говоря, паршиво, — тяжело вздохнул я. — Строительство укреплений идёт, но слишком медленно — приходится думать, где и что ставить, а не делать, как надо. Колючка производится слишком медленно, металла не хватает, ну и с оружием до сих пор непонятно. А я тут дрессирую ополченцев…
Вообще, я буду заниматься дрессурой только следующие три дня — мне надо продемонстрировать инструкторам технику строевой подготовки ополчения и задрочить самих инструкторов.
А когда будет достигнут приемлемый результат, офицеры сами будут распространять строевую подготовку в массы.
У нас есть пятьдесят тысяч ополченцев, мобилизованных из числа жителей двадцати подконтрольных мне кварталов — это немного, но больше нам не позволяют материально-технические ограничения.
Зато одно хорошо — порох у нас практически неограниченный, потому что в нашем распоряжении солидная часть запасов гвардейского арсенала.
А пока мы мучаем на плацу батальон ополченцев и два батальона гвардейцев, остальные стреляют по мишеням из мушкетов. Ольховые пули дают хоть какую-то кучность, почти бесплатные, ну и производятся они массово, поэтому ополченцы обретают первичные навыки прицельной стрельбы. И самое примечательное — навыков прицельной стрельбы нет даже у гвардейцев. Эти ополченцы будут первым массовым войском, способным прицельно поражать противника из мушкетов.
— Это важный вклад, бро, — произнёс Маркус. — Я уже вижу, что они начинают походить на людей — и это происходит быстрее, чем я ожидал. Видимо, твои методы работают.
— Ещё бы они не работали? — усмехнулся я. — Это методика, проверенная столетиями — она просто не может не работать.
— Когда уже будем применять гвардейцев для подготовки ополоченцев? — поинтересовался Маркус. — Хочется закончить с этим быстрее.
— Как только я буду убеждён, что они полностью всосали строевую мудрость, — ответил я.
Создание армии с нуля за критически малый срок — это тяжёлое и неблагодарное дело, которое, скорее всего, закончится провалом.
Пусть у нас есть всё необходимое материально-техническое обеспечение, но превратить всех этих доходяг в солдат за три-четыре недели — это практически невозможно.
Я пообщался с великим секретарём Сунем и попросил у него копейщиков и мечников из провинциальных армий — эти уже владеют строевой подготовкой и их надо лишь научить прицельной стрельбе, но Сунь сказал, что этого не будет — копейщики и мечники, как оказалось, очень эффективны в бою против орды порочников, поэтому они уже при деле.
А как бы это было заебись — подразделения, способные выполнять сложные манёвры на поле боя…
— Надо как-то пережить эту войну, — произнёс я. — А дальше будет легче.
— Точно будет, хоуми, — улыбнулся Маркус. — И мы обязательно её переживём.
*1064-й день юся, Поднебесная, имперская провинция, город Юнцзин, квартал Байшань, южный кордон*
— Неправильно! — покачал я головой. — Слишком внатяг! Расслабить!
Спиралька Бруно, которую я массово внедряю для обороны кварталов, устанавливается повсеместно, перед стенами, возводимыми по периметру каждого квартала.
Работа идёт быстро, но мы не
