Книга Богачи. Фараоны, магнаты, шейхи, олигархи - Джон Кампфнер

Клептократы отмывали деньги в таких умопомрачительных масштабах, что было просто невозможно вернуть все похищенное. Даже когда швейцарские банки согласились сотрудничать с правительством Филиппин в поиске денег Маркоса, они смогли вернуть лишь несколько сотен миллионов из состояния, которое могло составлять до 10 миллиардов долларов. В 2013 году орган, отвечавший за возвращение денег, прекратил охоту за ними, объяснив, что издержки этого предприятия привели к «закону убывающей отдачи»[729]. Комиссия по добросовестному управлению смогла получить из сейфа одного из швейцарских банков тиару из бриллиантов и рубинов, но 8 миллионов долларов, за которые ее предполагалось продать, были сущей мелочью по сравнению с деньгами, закачанными в недвижимость, в коммерческие компании и потерянными безвозвратно[730].

Что касается Мобуту, то швейцарские банки обнаружили в своих хранилищах лишь 3 миллиона из 8 миллиардов долларов, которыми он владел по утверждению правительства Кабилы. Один швейцарский политик раскритиковал банки своей страны за «абсурдное поведение»: «Это финансовая империя, и она находится здесь, в Швейцарии»[731]. Возможно, к моменту прихода Кабилы к власти многие миллионы, принадлежавшие Мобуту, уже превратились в инвестиции, взятки, откаты и вознаграждения его верным помощникам[732].

Одно из объяснений политического долгожительства Мобуту — не считая его способности устрашать подчиненных, — это заинтересованность в нем со стороны образованного среднего класса Заира. Критическая масса людей принимала систему как должное и в буквальном смысле была куплена ею. После захвата власти Кабила сказал так: «Кто в этой стране не был мобутистом? Три четверти страны стали таковыми. Мы видели, как все вы танцуете во славу этого монстра»[733]. Еще одно объяснение — realpolitik. Как заметил Ларри Девлин, куратор Мобуту из ЦРУ, «мы нуждались в нем, а он нуждался в нас». Но затем они перестали нуждаться в Мобуту, и после многих лет дружбы и сотрудничества, в начале 1990-х, американские спонсоры бесцеремонно отказались от него. «Я — последняя жертва холодной войны. Урок в том, что моя поддержка американской политики теперь ничего не значит», — не без оснований сетовал Мобуту. Окончание холодной войны подтолкнуло американцев к разрыву с диктаторами-клептократами (а у русских просто не было выбора — их влияние и так уже сошло на нет), но некоторым из них удалось выжить. Недавние оценки награбленного президентом Египта Хосни Мубараком сходятся на сумме в районе 40 миллиардов долларов; с таким состоянием он был бы одним из богатейших людей мира[734]. Мубарака свергли лишь в 2011 году, и неизвестно, какая часть этих денег все еще находится в руках его семьи.

Мобуту же, признанный монстром, возможно, все-таки смеялся последним. В октябре 2013 года, когда случился очередной всплеск ностальгии по этому правителю с большим стажем, было объявлено, что его тело перевезут на родину и перезахоронят. Это, конечно, нельзя назвать посмертной реабилитацией, но, похоже, даже у самых жестоких и бесцеремонных дельцов с их дворцами и «Конкордами» находятся свои почитатели. Некоторые конголезцы уверены: хотя Мобуту и занимался самообогащением, он все же обеспечил им электричество и рабочие места — по крайней мере, в начале своего правления. Дворцовый комплекс Гбадолите заброшен и порос травой, миллионы людей пытаются преодолеть наследие гражданской войны и исторические травмы — но история Мобуту продолжает мучить нацию, чьи богатства он присвоил себе[735].