Из письмаКак видим, трудовое крестьянство четко делится на две части: те, кто и хочет, и может вести самостоятельное хозяйство, и те, у кого отсутствует либо желание, либо возможность, либо и то и другое. Отсутствие возможности – это понятно. А почему нет желания? И тут мы упираемся еще в один фактор, который совершенно не учитывают экономисты-теоретики. Его можно назвать социальным, хотя, строго говоря, он таковым не является, а относится, скорее, к вечному вопросу: для чего живет на земле человек?
Одним из пунктов большевистской программы, который советская власть, едва установившись, тут же реализовала на государственном уровне, был 8-часовой рабочий день на заводах и фабриках – и ни у кого пока не хватило бессовестности сказать, что это плохо. Все экономисты молчаливо признают право человека не быть рабочей скотиной, а иметь в жизни что-то еще, кроме бесконечного труда. Но занятно, что, признавая это право за горожанином, те же экономисты отказывают в нем мужику. Ведь столь пропагандируемое ими хуторское хозяйство требует работы даже не по 12 часов в день. Там надо вламывать, как лошадь, летом от зари до зари, да и зимой не меньше. «Справный» крестьянин может держаться либо эксплуатацией односельчан, либо отращиванием горба.
Если прежде сельская «юдоль скорбей» мало отличалась от городского «фабричного ада», то теперь ситуация резко изменилась. Крестьянин далеко не всегда завидовал богатому соседу – особенно если богатство его было оплачено не мироедством, а кровавым потом – а вот рабочему он завидовал по-черному, и основания для зависти были железные.
Из письма крестьянина Рослякова, село Вырыпаевка Ульяновской губернии. 6 июня 1925 года:
«Население изредка ведет разговоры, что рабочему живется легче чем крестьянину…
Крестьяне… живя в своих глухих деревеньках на недоброкачественном клину земли проклинают зачастую себя, что мол-мы работаем как волы, а живем плохо.
Вообще то все крестьянство, по закрытии ранней весны и наступлении полевых работ, с утра и до позднего вечера 18–19 часов в сутки глотая пыль работает, трудится и в результате за понесенный труд получает гроши. Рабочий же этого не делает, а работает 8 часов в сутки.
…Крестьянин собирает единственный заработок, то есть урожай из которого 80 % собранного хлеба для уплаты сельхозналога сбывает на рынке по цене 50–60 коп. за пуд, а сами весной покупают в 5–6 раз дороже, беднейшее крестьяне, хотя и пользуются льготами но не хватает своего урожая на уплату сельхозналога, лишаются добытого потом скотиной, в частности последними овцами…
Рабочий этого не делает рабочий от своего единого заработка, кроме вычета членских взносов которые взносятся на добровольных началах нечего не плотит.
Теперь крестьяне желая зарегистрироваться и передти на культурную обработку земли с него также требуется землеустроительная плата хотя ст. 2 Земельного Кодекса говорится, что все земли в пределах РСФСР, в чьем ведении они не состояли и составляют собственность рабоче-крестьянского государства.
А в случае поломки завода или фабрики, то ремонт производится в общем порядке, но не чуть-ли за счет рабочего.
Крестьянин только и может держать из скота, что не подлежит изъятию, да и тот облагается налогом.
Рабочий же может держать сколько ему нужно скота потому что он налогом не облагается.
Кроме того у крестьянина… дрова, керосин, мазь и пр. является купленным. У рабочего же некоторых заводов отопление бесплатное…» (Орфография и пунктуация сохранены.)
Из письма Ивана Патрикеева, крестьянина дер. Сырково Тверской губернии, М.И. Калинину. 10 марта 1926 года:
«Просим нам крестьянам выяснить интересующие нас вопросы относительно „смычки“ города с деревней.
Почему пролетариат и рабочие зарабатывают от 50 до 90 руб. в месяц, довольствуются здравоохранением, школой страхования жизни, предоставляются книжки для получения на более выгодных условиях мануфактуры с фабричных магазинов. Ясно при существовании твердых цен на продукты существования можно на иждивении одного рабочего содержать семью 5 человек не трудоспособных… и не сесть за стол посолив сухую корку прихлебывая водой. Не знаем, как вы на это скажете, но по нашему это есть то что в городе прошла революция.
Перейдем к крестьянину бедняку и средняку не входя в положение кулака… Роемся темными кротами в земле, целые 17 часов в сутки, с утра до вечера и в результате получается разве только средняк 75 % своего существования оправдывает от земли. В то время бедняк и 50 % это в урожайный год. Откуда выжать тот доход, чтобы обеспечивать продуктами существования семью не считая беспрерывно расходы… можно порадоваться лишь тем, что хотя и не у всех имеется кустарное дело, машины для вязанья чулок и перчаток. А судьба бедняка отчасти кто не имеет домашнего дохода, как о поля справился Сентябрь, катись клубком на заработки, в плотники, пильщики, сапожники и чернорабочия, оставляя жене при детях даже и картошку копать…» (Орфография и пунктуация сохранены.)
