Вторично овдовев, маркиз де Траверсе подал государю прошение об отставке. Он удручен смертью жены и, кроме того, уже некоторое время чувствует, что силы его убывают. Об отставке он думал уже в конце 1820 г.
В декабре он писал с нескрываемой горечью своему брату Огюсту, узнав об убийстве дофина: “Трагическая смерть этого принца, которого так высоко ценили во всей Европе, есть следствие тех волнений, которые ныне происходят по всему миру и столь беспокоят нашего государя. Герцог де Берри, побывав в России вместе со своим кузеном герцогом Энгиенским, оставил по себе наилучшие воспоминания”.
Но Александр не принял отставку министра: он должен остаться на своем посту, это его долг по отношению к государю и Империи. Но желая облегчить положение маркиза, Александр повелел перевести министерство и его канцелярию в имение Траверсе. Для связи с Санкт-Петербургом были отряжены курьеры, ежедневно возившие почту. Маркиз был благодарен своему государю: он не разлучился с могилой любимой жены, а деревенский покой благоприятно сказывался на его здоровье. Тем более, он не утратил интереса к работе: что ни день он получал справки и доклады, тщательно их изучал, ставил на них свои резолюции. По его состоянию тела и души о лучших условиях не приходилось и мечтать.
Женитьба Александра-младшего
На смену горю приходила и радость. В июле состоялось бракосочетание второго сына маркиза, двадцатипятилетнего Александра.
Будучи откомандирован в 1819 г. в Ревель по устройству здешнего порта, он познакомился с Александриной Леонтьевной Спафарьевой.
Это дочь генерал-майора Леонтия Васильевича Спафарьева, выходца из старинного греческого рода, давно обосновавшегося в России, и баронессы Анны фон Розенберг из прибалтийской лютеранской семьи.
“Александра Леонтьевна была в полном смысле слова красавица, с сердцем и душою, вполне соответствовавшими счастливой наружности”. Она очень любила мужа, который “был видный и красивый мужчина, очень добрый и веселый”[269].
Спафарьев относится к числу заметных деятелей русского флота. Талантливый инженер, он усовершенствовал систему сигнализации в Финском заливе, тем самым способствовав улучшению условий навигации на важном торговом маршруте Выборг — Або. Траверсе на посту министра всегда проявлял заботу об этой стороне деятельности береговых служб.
Беллинсгаузен отмечал в своем судовом журнале: “Я должен сказать, что исправность нынешних маяков в Финском заливе и бдительное наблюдение за освещением оных старанием директора маяков генерал-майора Спафаръева столько облегчает плавание по Финскому заливу, что в ясную погоду нет нужды заботиться о точном счислении пути корабля”[270].
В 1821 г. Спафарьев отвечал за работу всех маяков на Финском заливе. Он оставил несколько ценных трудов по проблемам навигации.
По словам его дочери Александры, “маяки были его детищем. Он с любовью занимался этим делом. Разных маячных моделей из пробкового дерева, рефлекторов, у него было видимо-невидимо, и много он потратил на них денег”[271].
Александр привез свою жену в Романщину, чтобы познакомить с отцом. Александра даже помогала свекру в работе, например писала под его диктовку резюме представленного Беллинсгаузеном рапорта об его экспедиции в Антарктику и Тихий океан. Этот документ предназначался для императора и был ему вручен во время его визита в Романщину 24 сентября 1821 г.
Визит государя
К 1821 г. границы российских владений на Тихом океане и в Америке не были закреплены никаким официальным документом. Особенной деликатности и точных топографических сведений требовала демаркация границ между Россией и Японией. Этим занимался товарищ министра финансов граф Ламбер. Сам министр, граф Гурьев, хотя и располагал значительным пакетом акций Российско-американской компании, не был сторонником расширения ее территориальных владений. Проект был направлен для ознакомления Траверсе, который вызвал в Романщину для консультаций капитана Головнина. Исправленный в Романщине проект был возвращен графу Гурьеву, который, учтя замечания морского министра, вновь отправил его Траверсе на подпись.
