Роген же, кажется, была готова слушать. Может быть, с ней даже не придется бороться.
– Есть один способ перестраховаться, если вдруг ты перейдешь Порог, – сказал Сайлас. – Он грязный. Опасный. И я не хочу его использовать. Но других предложений у меня нет.
– Я не собираюсь переходить Порог, Доу, – вздохнула Роген, и Сайлас неожиданно понял, как она устала.
Как только Роген прекращала шутить – Сайлас сказал себе, что этому-то он точно рад; но это тоже смахивало на самообман, – а ее рот переставал улыбаться, сразу становилось видно, насколько она измождена. Ее глаза были бесконечно уставшими и серьезными, когда она посмотрела на него и сказала:
– Я не одержима.
Сайлас кивнул:
– Именно так обычно и говорят одержимые.
Она вздохнула. Молча откинулась спиной на стул, елозя руками за спиной, которые, скорее всего, давно затекли, и просто позволила ему продолжить.
– Это печать. Она называется След Мулунгу.
Сайлас достал из кармана лист. Развернул к ней и показал из рук, даже зная, что она ничего не поймет.
– Племена Восточной Африки считали, что, когда человека одолевают демоны, ему нужно найти след Мулунгу – это имя бога-демиурга в мифологиях некоторых племен, – зачем-то пояснил он, хотя этого, наверное, не требовалось. Нужно было просто сделать дело, но Сайлас оттягивал момент. Впрочем, он не стал бы за это себя винить. – Потому что Мулунгу, как считалось, оставлял свой след в каждом человеке, которого создал. И найдя этот след, одержимый должен был идти по нему, чтобы вернуться к своему сознанию, – он поймал ее насмешливый взгляд и против воли огрызнулся: – Я не Норман Эшли, но не им единым.
– Никто не Норман Эшли, кроме Нормана Эшли, – Роген слабо улыбнулась. – Но у тебя неплохие шансы.
Сайлас уставился на нее, комкая в руках лист.
Джемма Роген никогда ему не нравилась, но последнее, чего он хотел, – это чтобы она подохла в этой долбаной Ирландии.
– Если ты перейдешь Порог, – сказал он, – начнется следующая фаза. Фаза захвата. Мы называем этот этап «прогрессией вытеснения». Демон будет постепенно захватывать твое тело, стремясь выдавить из него твое сознание.
Роген утомленно вздохнула:
– Звучит как то, чего со мной не случится…
– Помолчи и послушай внимательно. След Мулунгу создаст связь между твоим сознанием и твоим телом. Если ты потеряешь контроль, она позволит тебе найти брешь, чтобы вернуться. Я не знаю точно, как это работает, – признался он, – и рассказываю с чужих слов. Но это единственное, что я сейчас могу предложить.
Потому что все остальное не сработало.
Роген молча пожала плечами, как бы говоря: окей. Сайлас тоже замолчал, разглядывая ее. Ее волосы давно выбились из хвоста и теперь были в полном беспорядке. Посеревшее изможденное лицо, царапины и синяки – все это и вправду делало ее похожей на похищенную заложницу, которую держат в старом деревенском доме, утверждая, что она одержима демонами.
И пусть мысль показалась ему неуместной, но все равно ироничной. Впрочем, как бы он ни оттягивал момент, все равно подошло время это сказать:
– Но есть одна проблема.
Роген вопросительно подняла голову.
– Африканские племена весьма… радикальны в своих ритуалах.
Он шагнул в сторону, и теперь они оба смотрели на рукоятку ножа, лезвие которого постепенно раскалялось на углях кухонной плиты.
– След Мулунгу нужно вырезать прямо на человеке.
Я посмотрела вперед – и никого там не оказалось. Да, я знаю, знаю, что ты скажешь! Ровно то же самое. Те же варианты, я думала об этом сама! Дефрагментация, перцептивное искажение, бла-бла-бла! Ни черта! Ни черта подобного!
Он просто исчез, Кэл!
Он посмотрел назад – и там никого не оказалось.
Только что там были оба: и Купер, и Норман, – и возмущенный голос идиота Купера все еще будто стоял среди деревьев: «Хватит?! Если бы вы не…» Секунду назад Кэл слышал шелест их курток и тяжелое, сбитое дыхание.
А теперь он стоял в полном одиночестве.
«Да, я знаю, знаю, что ты скажешь!» – снова взвился голос Джеммы у него в голове. Кэл просто стоял и смотрел на абсолютно нетронутый снег там, где должны были быть Купер и Норман. На никем не потревоженные ветви. На пустынный пригорок.
Что он тогда ей сказал?
Кэл не помнил.
Собственные слова, в отличие от ясного, четкого голоса Джеммы, никак не хотели всплывать в памяти. Да и зачем, подумал Кэл, медленно оглядывая пустынный спуск с холма. Ты ведь и тогда ее не слушал. Выдал какую-то успокаивающую чушь, верно? Она уже тогда казалась тебе слишком встревоженной, слишком испуганной, чтобы рассуждать здраво. Ты всегда так делаешь: пропускаешь все эмоциональное, все отвлекающее. Позволяешь ему растворяться, пока снова не сможешь иметь дело со здравым смыслом.
Игнорируешь.
Ну и как? Получается игнорировать теперь?
Кэл не стал наставлять пистолет на пустоту, не стал звать, не стал проверять кусты и деревья, не веря своим глазам. Он знал, что никого не найдет. Знал, что Джемма была права.
Именно поэтому он развернулся и пошел вперед, все глубже и глубже в лесе. Единственное, что он мог сейчас сделать, – продолжать поиски, пока не затеряется сам в этом бесконечном лесу. Он не мог вернуться, потеряв еще двоих. Не мог окончательно потерять голову.
Джемма нашла Блайта, спокойно сказал он себе. А они нашли Нормана той ночью. Значит, возможности этой дряни ограничены. Он может их разделить, но не может полностью изолировать друг от друга.
Аналогия, которую приводил Норман, – про уравнение – слишком абстрактна, чтобы Кэл в нее вникал, но даже в этом он облажался. Стоило бы. Ведь Норман доказывал, что их привели сюда специально. Использовали его как приманку, чтобы заманить их глубже в лес…
А значит, любые исчезновения – это не просто способ напугать и выбить из колеи. Оно разделяет их по какому-то умыслу, вот о чем думал Кэл, спускаясь ко дну оврага.
Снега внизу было меньше, и он остановился, выискивая возможный путь. Вперед, на северо-восток, убегала удобная дорожка между зарослями.
Умысел, да?
Оставив его одного в лесу, Оно лишило его привычных ориентиров: звуков леса, следов, любых направляющих. Кэл должен был запутаться и выбиться из сил – и не достичь точки назначения. Найти искомое.
– Интересно, – пробормотал Кэл, щурясь вверх, на выглядящие непреодолимыми крутые склоны оврага.
Если оно было способно на умысел и могло следовать своему плану, меняя облик Глеады по собственному желанию, – все, что Кэл здесь видел, было частью этого умысла.
Хорошо. Прекрасно. Хочешь, чтобы я облажался еще раз.
Кэл прикрыл глаза, прислушиваясь к себе. Он не думал о том, что со спины на него может напасть получеловек-полугомункул, заставил себя забыть о Джемме, привязанной к стулу, о Нормане и Купере. Четыре секунды вдоха – семь секунд паузы – восемь секунд выдоха. Если бы ты ничего
