Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
в руках урну, я стою на границе сада и пытаюсь представить, каково было бы расти в этом доме. Перед глазами стоит образ, как я бегаю вокруг сидящих и наблюдающих за моей игрой родителей. Как под тенью глицинии позирую для фото со своей парой на выпускной вечер, моя мать делает снимок, а Роман предостерегающе смотрит на парня и настоятельно просит вернуться домой к обозначенному времени. Как спускаюсь в рождественское утро по лестнице, чтобы открыть подарки у потрескивающего камина. За проведенный тут год я не раз представляла здесь семью, счастливую семью, и думала, что этот дом пропал впустую, но именно это он собой и представлял – жизнь, которая могла бы у нас быть.
– Ты был первым мужчиной, что разбил мне сердце, и, думаю, это логично. Но ты не обязан был это делать. Ты не должен был наказывать нас обоих. Я приехала сюда за твоими деньгами, но отдала бы все до цента ради нескольких минут с тобой. Просто хочу сказать, что, возможно, никогда не пойму тебя, но, узнав о твоем поступке, впервые в жизни почувствовала себя твоей дочерью.
У меня перехватывает дыхание, когда вспоминаю свой сон прошлой ночью: маленькая девочка снова и снова тянется к отцовской руке, но тщетно.
– Но я отказываюсь быть трусихой в отличие от тебя. Вот чему ты меня научил. Я не повторю твоих ошибок. Лучше я буду безответственной и влюбленной, чем умру в безопасности, не оставив истинного наследия. И оно никоим образом не связано с деньгами или положением в обществе. Думаю, ты сам это понял. Мне просто интересно, когда это произошло. – Я морально рассыпаюсь. – В любом случае я знаю, на что ты был способен, а это уже что-то. Но ты не зря построил этот дом. Здесь я испытала самое великое счастье в своей жизни, поэтому делюсь им с тобой.
Я открываю урну и развеиваю прах на пронизывающем ветру. Он подхватывает пепел и разносит его на несколько метров, а потом разбрасывает среди засохших ветвей виноградной лозы. На мгновение я представляю, как Роман горюет в цветущем саду по любимой женщине и брошенной дочери, и, увидев этот образ, заключаю мир с домом, где обитает призрак семьи, которой никогда не существовало.
* * *
Когда я иду к могиле, земля сотрясается от очередной приближающейся бури. Внимательно смотрю на два надгробных камня рядом с Домиником и скорблю по людям, которых, как мне кажется, теперь знаю. По двум жизням, которые отняли мои родители, оставив двух осиротевших мальчишек расти в гневе, непонимании, жажде мести. Моих будущих любовников, моих учителей, двух мужчин, которые любили меня всем сердцем и пожертвовали собой ради моего спасения. Это совершенно несправедливо – все это.
Встав на колени перед могилой Доминика и упершись руками в мерзлую землю, я даю себе волю оплакать.
Меня поглощает вина, когда я, давясь слезами, прошу прощения.
Перед глазами мелькает красивое лицо Доминика.
Когда ветер усиливается, я словно чувствую его, накрывающее меня прохладное облако, и наконец произношу вопрос, который никогда бы не осмелилась задать:
– Ты простишь меня? Пожалуйста, прости нас.
«Сделай его счастливым».
«Береги ее».
Разозлился бы он, узнав, что мы с Тобиасом не исполнили его просьбу, его пожелание? Мы не почтили его жертву. Наоборот, позволили его смерти стать причиной нашего краха.
– Il ne me laisse pas l’aimer. Il ne me laisse pas essayer. Je ne sais pas quoi faire[68].
– Я отдала бы все, чтобы вернуться в прошлое и стать храбрее. Я была так напугана. Вела себя как настоящая трусиха, и ты умер. Ты умер… а мне так и не довелось сказать, как сильно я тебя любила. Как много ты для меня значил, как сильно ты меня изменил. Как безмерно я тебя уважала. Ты был таким храбрым, Доминик, и очень сильным. Мне выпала невероятная честь тебя знать. Любить. Как бы ты ни старался, но забыть тебя невозможно. Я буду скучать по тебе каждый день своей жизни. – Я прижимаю ладонь к груди.
– Attends-moi mon amour. Jusqu’à ce que nous nous revoyions. Jusqu’à ce que nous puissions sentir la pluie sur nos deux visages. Il doit y avoir une place pour nous dans la prochaine vie. Je ne veux pas d’un paradis où je ne te vois pas[69].
У ворот я оглядываюсь на его могилу.
– A bientôt. Merci[70].
Глава 50
Я закрываю дверь его кабинета в ту же минуту, как он заканчивает разговор и окидывает меня напряженным взглядом, после чего отводит глаза в сторону. Вина.
Тобиас встает и, сглатывая ком в горле, отворачивается к окну. Через него открывается вид на завод и большую часть Трипл-Фоллс. И тут я понимаю: мне совершенно безразлично, что он занял место моего отца. В каком-то смысле это кажется справедливым.
– Я приезжал вчера, но тебя не было.
Он решил, что я уехала? Судя по его виду, да. Но я не даю этому меня обескуражить.
– Нам надо поговорить.
Тобиас поворачивается ко мне, засунув руки в пошитые на заказ брюки.
– Я сделал тебе больно?
– Ты прекрасно знаешь, что нет.
Он снова смотрит в окно.
– Я ничего не знаю.
– По-моему, мы оба понимаем, что это ложь.
Он хмыкает. В кабинете повисают тишина и напряжение, как вдруг он тихо произносит:
– Прости, Сесилия. Я не имел права…
– Если планируешь просить прощения, то хотя бы смотри мне в лицо.
Тобиас явно не спал. На нем нет пиджака и галстука, рубашка расстегнута и помята. Он выглядит таким же поверженным, какой чувствую себя я. Тобиас открывает рот, чтобы заговорить, но я его перебиваю:
– Я дала тебе добро, потому что всегда это позволяла. Это было моим решением. Я этого хотела. Возможно, даже ждала, господи, я не знаю. Но это не важно. Я уезжаю.
Он сглатывает и еле заметно кивает.
Много лет назад я была одинокой девушкой, которая встретила одинокого короля, и мы оба страдали из-за чрезмерной гордости и безрассудно пали. Мы обманулись между моими романтическими убеждениями и его стремлениями, и теперь я чувствую только печаль.
Печаль по трем сиротам, брошенным на произвол судьбы из-за ошибок их родителей.
И я здесь для этого – чтобы обратиться к мальчику в этом мужчине и дать ему объяснения, которых он по праву заслуживает. Но как, черт возьми, мне ему об этом сообщить? Как сказать, что он построил империю на лжи? Что
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116
