пришел Яо Юань, она с кошачьей миской в руках пошла открывать дверь. Бэйбэй, увидев, что еда опять удаляется от нее, тут же побежала вслед за хозяйкой, громко мяукая.
Го Сяофэнь открыла дверь. В общем коридоре было темно, только длинная черная тень виднелась в дверном проеме. Почти сразу девушка почувствовала, что что-то не так. Хотя Бэйбэй обычно дичилась посторонних и в последние два года Яо Юань приходил нечасто, но никак не могло случиться такого, чтобы кошка забыла про еду и со всех ног бросилась бежать от него!
Почувствовав опасность, Го Сяофэнь рефлекторно со всей силы резко захлопнула дверь. Снаружи раздался крик, и что-то тяжелое со звоном упало на пол. Она не стала выяснять подробности; не чуя под собой ног, она побежала в комнату и заперла дверь, затем подтащила к двери стул и что еще смогла, чтобы завалить ее изнутри. Она хотела взять телефон и вызвать полицию, но, поискав и тут и там, вспомнила, что оставила его на кухонном столе.
У входной двери Хуан Цзинфэн, потирая чудом не сломанное запястье, нагнулся, поднял с пола нож, сжал рукоять и, пошатываясь, двинулся внутрь квартиры. Толкнул дверь. Заперто. Тогда он отошел назад на несколько шагов и с разбегу ударил в деревянную дверь ногой. С другой стороны тут же стал заметен след от удара, а дверной замок отозвался щелчком и сломался.
Го Сяофэнь с криком подбежала к окну, открыла его и думала спрыгнуть вниз, но она жила на четвертом этаже. Пока она стояла в растерянности, Хуан Цзинфэн молотил в дверь ногой, и зазор становился все больше. Он попытался протиснуться плечом, почувствовал, что ширины почти достаточно, но пока все-таки трудно, отошел снова, и с очередным ударом дверь рухнула внутрь комнаты с гулким грохотом горного обвала.
Хуан Цзинфэн вошел внутрь.
Бледная кожа без капли крови, застывшее лицо без эмоций, глаза без зрачков вперились в Го Сяофэнь, оказавшуюся без шансов на спасение…
«Кто ты? Почему ты хочешь убить меня?» – хотела закричать Го Сяофэнь, но не могла издать ни звука, глядя, как тощая и длинная фигура Хуан Цзинфэна шаг за шагом становится все ближе, словно сама смерть в черном балахоне замахнулась огромной косой. Она закрыла глаза.
– Малыш, беги! Скорее! – взорвал тишину громкий крик Яо Юаня.
Распахнув глаза, она увидела, как Яо Юань хватает Хуан Цзинфэна за запястье правой руки, сжимающей нож, и бьет его о стену! От этого удара запястье, которое чуть раньше едва не размозжила дверью Го Сяофэнь, издало короткий треск, Хуан Цзинфэн вскрикнул от боли, и нож, хлюпнув, выпал из его руки.
Нет, тут ошибка! Нож, ударившись об пол, должен звенеть, а это что за звук?! Го Сяофэнь присмотрелась и увидела сцену, которую ей вряд ли когда-нибудь в этой жизни удастся забыть: Хуан Цзинфэн перехватил левой рукой падающий нож и со всей силой и злобой вонзил его в живот Яо Юаня.
Яо Юань в упор смотрел на Хуан Цзинфэна, и с его губ сорвался странный возглас – в нем не было боли, не было ненависти, он словно обрадовался, как если бы, устав после долгого пути, решил отдохнуть и, как в старые времена, под вечер в университетской столовой узнал Хуан Цзинфэна, присел с ним рядом в уголке, собираясь перекусить…
Хуан Цзинфэн тоже узнал его и закричал:
– Яо Юань! Это ты? Как так?! Как же так?!
– Скорее уходи… – Яо Юань оттолкнул его, было не ясно, к кому он обращался, – к Хуан Цзинфэну или к Го Сяофэнь, потом оперся спиной о стену и медленно сполз на пол.
Хуан Цзинфэн опустился перед ним на колени, невзирая на то что Го Сяофэнь с рыданиями набросилась на него и со всей силой, на которую была способна, осыпала ударами.
– Уходи скорее… – собрав остаток сил, сказал Яо Юань и снова толкнул его.
В этот раз сомнений быть не могло, его слова адресованы Хуан Цзинфэну, он торопит его бежать. Хуан Цзинфэн продолжал смотреть на товарища, вытаращив глаза.
– Зачем ты мне помог?
– Потому что я сомневался, не сам ли я случайно оставил эту книгу в классе. Если ты ее взял почитать, тогда не считается, что ты ее украл. Получается, просто одолжил. Я не люблю, когда кого-то обвиняют понапрасну.
– Тогда спасибо.
– Привет, меня зовут Яо Юань.
– Хуан Цзинфэн.
Глаза Хуан Цзинфэна наполнились слезами. Он поднялся и со скоростью ветра бросился вон из комнаты.
– Яо Юань! Яо Юань! – что есть мочи кричала рыдающая Го Сяофэнь, обнимая его. Она видела, как медленно закрылись его глаза, и больше не смогла заставить его очнуться…
Под покровом темноты Хуан Цзинфэн стремглав добежал до Первой городской больницы. Когда он открыл железную дверь и вошел в подсобку, с ног до головы заляпанный кровью, Лэй Жун содрогнулась в отчаянии: все кончено, Го Сяофэнь наверняка мертва… Но затем произошло то, чего она никак не могла вообразить. В руке Хуан Цзинфэн держал ножницы, через миг он уже разрезал веревки, стягивающие руки и ноги Лэй Жун, выдернул кляп у нее изо рта и закричал:
– Уходи! Уходи отсюда!
Только в этот момент Лэй Жун заметила, что он плачет, и с удивлением спросила:
– Что с тобой? Что случилось?
– Я убил его! Я убил моего названого брата! – Хуан Цзинфэн опустился на пол и зарыдал уже во весь голос. – В университете все издевались надо мной, презирали меня, а он нет, никогда такого не было, ни разу! Я не нарочно, я правда не нарочно… так много лет, так много несчастий, одно за другим, даже железный человек бы не выдержал, а куда уж мне, что я мог сделать, я мог только забыть, забыть много-много, я совсем не узнал Го Сяофэнь, если бы я знал, что это она, я бы не посмел ничего сделать, она добрая девушка, она ни за что не стала бы помогать этим бессовестным преступникам из «Восхождения», меня обманули, я попался на удочку… Я не хочу быть мастером смерти, я с детства был трусом, я всегда боялся, как бы чего не вышло. Когда надо мной издевались, я все терпел, но они никогда не прекращали мучить меня! Они отняли у меня все, я оказался в ловушке! Даже заяц, загнанный в угол, может наброситься на охотника, тем более человек! Мне остается проклинать их, желая их смерти! Но я никогда не думал, что правда стану убийцей и своими руками убью своего единственного друга! Единственного друга!
