Однако появившаяся десятилетие спустя информация о возврате намерений США уничтожить все эти убежища должна была подорвать уверенность советских лидеров в возможности выживания хотя бы для того, чтобы нанести ответный удар. В самом деле, именно это провозглашалось в качестве главной цели наших планов и новых военных возможностей: большое количество МБР с разделяющимися головными частями, более мощными и точными, и ракет подводного базирования нужно было для уничтожения большого количества советских подземных командных пунктов и все большего числа укрепленных стартовых ракетных позиций. Более того, расширение возможностей многоцелевых, мощных и очень точных ракет{243} Trident на подводных лодках означало, что удары по большинству советских командных пунктов, а также пусковых установок могут быть нанесены с близкого расстояния и неожиданно или почти неожиданно.
Генерал Кутер сказал, что мы должны завершить создание системы раннего обнаружения баллистических ракет{245} как можно быстрее, и настаивал на обеспечении глубокого дублирования. Нам необходимо расширить систему с тем, чтобы обнаружение ракет было абсолютно надежным. В целом я был согласен с ним.
Все было бы хорошо, если бы он остановился на этом, но его понесло дальше. В выражениях, которые я не могу в точности воспроизвести, генерал продолжал твердить, что нам необходимо такое дублирование и такой уровень надежности, которые при соединении системы обнаружения напрямую с кнопкой пуска наших собственных МБР исключали бы ложные тревоги.
Я поразился. Я прямо сказал ему, что нельзя автоматизировать ответ и связывать систему обнаружения непосредственно с кнопкой пуска. Короче говоря, нельзя переходить на стратегию «пуска по сигналу предупреждения». [Йорк ошибался в своем предсказании.] Особенно нельзя принимать такую стратегию, которая исключает президента из процесса принятия решения.
Кутер холодно возразил: «В этом случае нам лучше сдаться прямо сейчас».
Когда я впервые прочитал о новом акценте на обезглавливании противника во времена правления Картера, меня обеспокоило то, что такое откровение может подтолкнуть Советы не только к принятию системы пуска по сигналу предупреждения и делегирования полномочий. Стратеги вроде Холлоуэя рискованно полагали, что даже такое давление не заставит большевиков отказаться от централизованного контроля. Они ошибались. После того, как администрация Рейгана не только продолжила эту линию, но и усилила ее рекламу, Советы, как и следовало ожидать, стали активно искать средства противодействия. Мало того, подобно американцам, они, совершенно иррационально с точки зрения сдерживания, держали свои действия в глубоком секрете.
С окончанием холодной войны и появлением новых возможностей открытого взаимодействия американских и советских разработчиков планов и стратегических аналитиков Брюс Блэр – бывший офицер центра управления ракетами Minuteman, впоследствии ставший специалистом по проблемам управления и контроля – обнаружил, что Советы ответили на угрозу обезглавливания созданием сложной системы гарантированного ответа на американский удар, уничтожающий штаб-квартиру в Москве. Ей дали кодовое наименование «Периметр», а неофициально она известна под названием «Мертвая рука». Офицеры нижнего звена в глубоких подземных центрах управления далеко от Москвы должны получить по различным каналам ряд сигналов – сейсмических, электромагнитных, инфракрасных, радиационных – о том, что в Москве произошел ядерный взрыв, в дополнение к нарушению всех видов связи со столицей. Если это происходит, то они получают право запустить МБР, которые должны передать сигнал пуска на все пусковые установки, над которыми пролетают. Эти советские ракеты передают сигнал пуска не офицерам на земле, а напрямую пусковым установкам.
Первоначально в такой системе специальные ракеты предполагалось запускать автоматически по сигналу из Москвы без участия людей. Иначе говоря, это было абсолютное воплощение машины Судного дня, устройства, которое Герман Кан гипотетически описал в книге «О термоядерной войне» (On Thermonuclear War). По его представлению, разрушительная мощь этого устройства должна быть такой, чтобы обеспечить безусловное сдерживание, а его надежность должна обеспечиваться автоматикой. Мнения о том, действует ли эта советская система постоянно или активируется в кризисные периоды, расходятся, однако ее модернизировали после окончания холодной войны и совершенствуют по сей день.
Если машина Судного дня Кана автоматически срабатывала, скажем, в результате ряда почти одновременных взрывов в разных городах, то система «Периметр», похоже, активируется при ударе по одной лишь Москве. Это означает, что ядерная зима, которая наступит после приведения этой системы в действие, может стать неизбежной при единственном взрыве в Москве.
