Атака, совершаемая теми, кто не боится и ищет смерти, не может быть отражена даже самой совершенной обороной.
(Человеческий афоризм)На третье утро у Макки было такое впечатление, будто он провел на Досади всю свою жизнь. Это место требовало постоянного напряжения внимания.
Он стоял один в комнате Джедрик, рассеянно глядя на неубранную постель. Кейла надеялась, что к ее возвращению он приведет жилье в порядок, и он это знал. Она велела ему подождать, а сама ушла по каким-то неотложным делам. Оставалось только подчиниться.
Но его отвлекали другие мысли, не связанные с незаправленной кроватью. Теперь Макки понимал, откуда растут ноги у страха Арича. Говачины Тандалура могли бы легко уничтожить эту планету – даже если бы знали, что, сделав это, они взорвут кровавый регион, с которым каждый сознающий связывал свои самые сокровенные страхи. Теперь все было понятно. Он не мог понять другого: каким образом он, Макки, мог, по мнению Бегущих, предотвратить принятие этого чудовищного решения?
Здесь крылась какая-то неразрешимая пока загадка.
Макки ступнями ощущал Досади как какой-то злокачественный организм, и этот организм изо всех сил не желал открывать ему свои секреты. Эта планета – враг Конфедерации сознающих, и все же эмоционально он сейчас был на стороне Досади. Такая позиция была предательством в отношении БюСаба, нарушением клятвы легума и изменой всему. Но он ничего не мог поделать с этим ощущением и не мог притворяться, что не испытывает его. На протяжении жизни всего нескольких поколений Досади превратилась в нечто совершенно особенное и уникальное. В нечто чудовищное? Досадийцев можно считать чудовищами, если только смотреть на них сквозь призму собственных взлелеянных мифов. Досади может стать великим очищением для Конфедерации – самым великим за всю ее историю.
Да и история эта, если посмотреть на нее беспристрастно, не может вызывать ничего, кроме отвращения. Взять хотя бы говачинов Арича. Говачинский Закон? К черту этот тряпичный говачинский Закон!
В комнате Джедрик было тихо. До боли тихо.
Он знал, что на улицах Чу идет настоящая война между говачинами и людьми. Раненых бегом проносили через двор, когда он был там с Джедрик. После этого она отвела его на свой командный пункт, расположенный над комнатой, где находился Пчарки. Он стоял неподалеку, смотрел, как она распоряжается, и ощущал себя зрителем какого-то театрализованного действа. Это было потрясающее зрелище: Брой сделает это, Брой отдаст такой-то приказ. И каждый раз донесения говорили о том, что Джедрик действительно умеет предвосхищать действия противника.
Иногда Джедрик упоминала Гара и Трию. Была заметна едва уловимая разница, с какой она говорила о Трии или о Гаре.
Во вторую совместную ночь Джедрик возбудила его сексуальный аппетит нежно и ласково. Она мурлыкала и подчинялась его капризам, а потом приподнялась на локтях и холодно улыбнулась:
– Видишь, Макки, я могу играть и по твоим правилам.
Его потрясло, что эта фраза открыла в нем ту область сознания, о которой он раньше даже не подозревал. Было такое впечатление, что она вывернула всю его прошлую жизнь наизнанку и представила ее на обозрение.
И наблюдателем этого зрелища был он сам.
Другие существа формируют длительные отношения и поддерживают их, строя надежный эмоциональный фундамент. Но он – произведение БюСаба, говачинов… и многого-многого другого, что было до этого. Теперь ему вдруг стало ясно, почему говачины выбрали для этой миссии именно его, почему они готовили его к ней.
Я был порочен, и они могли воссоздать меня таким, каким я был нужен им!
Ну ничего, говачины еще сильно удивятся тому, что они произвели. Доказательством служит сама Досади. Они, вероятно, не догадываются, что́ именно породили в Макки.
Эта горечь, которую он сейчас испытывал, копилась и созревала в нем годами. Одиночество в жизни, посвященной почти исключительно БюСабу, – теперь он осознал его, соприкоснувшись с одиночеством этой насильственно изолированной планеты. Невероятная смесь эмоций вырвалась на поверхность, и он чувствовал, что в нем разгорается стремление к новой цели.
К власти!
Да… вот что значит почувствовать, каково это – быть досадийцем!
Он отвернулся от холодной улыбки Джедрик и натянул одеяло до подбородка.
Спасибо тебе, любящий учитель.
Эти мысли блуждали в его голове, пока он стоял один в комнате на следующий день. Подумав, он принялся заправлять кровать. После всех откровений Джедрик снова принялась выспрашивать его о прежних воспоминаниях. Иногда она засыпала, но тут же просыпалась с новым вопросом.
Будущее не сулило ничего хорошего, но несмотря на это Макки чувствовал, что его долг – разобраться во всех нюансах поведения Джедрик. Не было такого абсурда, который не мог быть реальным на Досади. Он должен нарисовать достоверную картину этого общества и его движущих сил.
