Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
Мое лицо нисколько не изменилось, оно все так же открыто,все так же симпатично, почему бы Ей не полюбить такого парня, как я?
Ей, Тинатин?
Я щерю зубы, белые, ровные, я постукиваю по ним кончикамипальцев, вот черт, правый клык!.. Мне кажется, что он шатается!
Нет, только кажется. Все в порядке, все в полном порядке.
Одна темнокрылая бабочка и одна ящерица цвета морской волны– это и есть мои разноцветные глаза, которые так понравились АннеБрейнсдофер-Пайпер. Понравились настолько, что она готова была презентовать ихглавному герою или главному злодею. Маньяку, извращенцу, человеку, склонному кнасилию и патологической жестокости, я под это определение не подпадаю. Иникакой я не злодей, хотя и жертвой обстоятельств меня не назовешь. Я –типичный плохой парень, парень-изгой в угнанной тачке, одинокий печальныйлюбовник. Герой уймы фильмов, герой массы книг, заставляющий любогозаконопослушного тамагочи уныло дрочить под одеялом. Я являюсь им в снах вместес органайзерами, пентхаузами, телевизорами на жидких кристаллах, я являюсь вснах их девушкам, таким же законопослушным. Любой другой персонаж на моем фоневыглядит пресным, плоским, лишенным страстей и жизненных сил. Вы только иждете, чтобы вас развлекли, хотя бы ненадолго вырвали из унылых будней,пригласили бы на барбекю со смертельным исходом и чтобы не надо было платить завход?.. Что ж, получайте, получайте!.. Я мог бы стать фигурой не менеекультовой, чем любая из безмозглых певичек или актрисок, или топ-моделей, чемлюбой из доморощенных секс-символов, я ничуть не более опасен, чем они. Вовсяком случае, я никому не засираю мозги. И не заталкиваю в глотку туалетнуюводу «Хьюго Босс», и не призываю поджечь универмаг «Паттерсон» зажигалкой«Zippo», и не предлагаю напялить на себя прикид от Келвина Кдяйна, и неутверждаю, что отсутствие этого прикида делает кого-то лохом, мудаком икозлиной, отставшей от жизни. Если бы с моих губ слетело что-то вроде «Ты – этото, что ты носишь», я зашил бы себе рот суровыми нитками. Я стою целой колонкив своей собственной рубрике «3,14здатое кино», кой черт, я посвятил бы себеотдельный номер «Полного дзэна».
И ни одного рекламного разворота. Ни единого.
Уфф!..
Темнокрылая бабочка и ящерица цвета морской волны, я так иникогда и не узнаю, на чью ладонь решилась бы посадить их АннаБрейнсдофер-Пайпер – героя или злодея. И она никогда не станет авторомшестнадцатого романа. С другой стороны, не исключено, что резко подскочатпродажи остальных пятнадцати и придется допечатывать тиражи. И светлый ореолсочинительницы crimi так и останется светлым, ничем не замутненным. Иногда исмерть можно отнести к профессиональным достижениям. Эта счастливая,подозрительно смахивающая на афоризм мысль почти примиряет меня с мученическойгибелью Анны.
А вот полицейский комиссар по имени Свен… Вряд ли он так ужбыстро с этим примирится, мне нужно усилить темпы зачистки, мне нужно энергичнеепошевеливать задницей.
Я путешествую по дому с хлопчатобумажными салфетками в руках(салфетки я изъял из кухонного шкафа), уже обработаны дверные ручки, перилалестницы, комната лягушонка, где я переоделся в свои шмотки и откуда забралсвой рюкзак. Халат с якорями занял свое место в ванной. Я тяну лишь с кабинетомАнны. Вместо того чтобы отправиться туда, я спускаюсь в гараж.
Просторный, на две машины, сейчас там стоит лишь «Пежо»Анны.
«Пежо».
Вот где полно моих отпечатков, хорошо, что я вспомнил обэтом! Методично протерев дверцы и ручки (снаружи и изнутри), протерев сиденья,я задерживаюсь взглядом еще на двух транспортных средствах, стоящих в гараже.Велосипеды. Мужской с рамой и женский без рамы, мне легко представить себе Аннуи полицейского комиссара, выезжающих на пикник в конце мая, Лягушонок никогдаих не сопровождала. Мне легко представить и сам пикник: бесполое, немощноешведское солнце освещает волосы Анны, льется ей на плечи, она щебечет обочередном маньяке, она хочет обсудить с мужем поворот сюжета, который кажетсяей зашибись каким оригинальным. Комиссар хмурится, грызет веточку петрушки,бесконечное перетирание одного и того же затрахало его до невозможности:
он мечтает о Кении,
где можно отстреливать львов, зебр и антилоп, и они не будуттребовать присутствия адвоката, и им не нужно будет зачитывать их права.
Покинув гараж, я не отказываю себе в удовольствии заглянутьв маленький просмотровый зал, о котором мне говорила Анна. Симпатичноеместечко, Жан-Луи, вот кто оценил бы его по достоинству. Комната метров вдвадцать, без окон, стены обиты мягкой, поглощающей звуки тканьюнеопределенного цвета – то ли черного, то ли темно-синего. В дальнем углу стоиткинопроектор, перед ним – широкий диван, на нем могли вместе устроитьсяполицейский комиссар и Анна Брейнсдофер-Пайпер. В него могла втиснуть чернуюзадницу Кирстен. На нем могла разлечься Лягушонок с недоеденным гамбургером вруках. Ничего этого уже не случится. А если и случится, то составить компаниюполицейскому комиссару будет некому.
Коробки с фильмами.
Они стоят друг на друге, по пятнадцать, а то и по двадцатьжестяных коробок в ряду, ими заставлена целая стена, надписи на ребрах сплошьна английском, ни одного русского слова, а шведских слов я не знаю. Триллеры,детективы, ужастики – судя по всему, коллекция собиралась самой Анной, отсюдаже она черпает сюжеты, чтобы потом переделать их до неузнаваемости. Я вовремяраскроил ей череп, иначе рано или поздно какой-нибудь ушлый доходяга-киномансхватил бы ее за руку, припер бы к стене, уличил бы в плагиате. Подметныестатейки, шепоток за спиной, презрение и без того не жалующих низкий жанрволчар-критиков – кому это нужно? Анна Брейнсдофер-Пайпер непременно бырасстроилась, она была бы раздавлена. Теперь же благодаря мне она счастливо избежалаэтого. Теперь она находится под юрисдикцией смерти, а уж смерть сможет защититьее от любых нападок.
Я бы с удовольствием посмотрел какую-нибудь киношку, неособенно забористую. Я соскучился по киношке.
Но времени у меня нет.
Мне еще нужно почистить кабинет Анны.
Я возвращаюсь туда неохотно, сердце саднит и ноет, жалость кАнне разъедает его, как ржавчина, как кислота, все вышло глупо, по-дурацки, но:
не я первый начал.
Анна лежит там же, где я оставил ее; там, где ее настиглакаминная кочерга – в узком пространстве, ограниченном рабочим столом иподоконником. Поленья в камине почти прогорели, я протираю каминные щипцы икаминную лопатку, – все, чего касался, брать же в руки кочергу мненеприятно: к тому месту, которое вошло в череп Анны, прилипло несколько волос,несколько мелких кусочков кости, оно и само липкое от крови. Нет, я неиспытываю ни тошноты, ни головокружения, мне просто неприятно, да ты эстет,милый, сказала бы Лора.
Я ограничиваюсь тем, что тщательно стираю отпечатки срукояти, после чего вешаю кочергу на место. Кажется, все. Осталось забратькнигу, подаренную мне Анной, и приключение можно считать законченным.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 117
