и боялась заблудиться: разыщешь разве Кукольную улицу, тьма-тьмущая этих улиц в том квартале. К тому же в темноте.
— Счастье, что поблизости оказались наши друзья. Видно, сам Господь Бог позаботился направить их туда в то же самое время. А вдруг их не оказалось бы там, что тогда?.. Но что занесло вас обоих, Кастор и Поллукс, в это проклятое место, да еще в такую пору?.. Впрочем, не мое это дело — выведывать чужие секреты. Давно я уже вас не видела, друзья мои. Этьен, ты, по-моему, похудел; а ты, Филипп, все такой же шалопай и некому потаскать тебя за ухо.
— Некому, тетушка Ангелика, ваша правда, — рассмеялся Рибейрак, — если только будущей супруге… — И он, сам не зная отчего, бросил быстрый взгляд на Николь, не оставшийся, однако, незамеченным бдительным оком тети. — Но мероприятие это что-то затянулось: если я нравлюсь женщине, то она не нравится мне, и наоборот. Что поделаешь, мне не везет. Полоса эта тянется все дальше. Однако сегодня я встретил даму, милее которой может быть разве что сладкий сон, и ничего не свете я не желаю, как только всегда быть с нею рядом, но она… — И он снова выразительно посмотрел на Николь.
Молодая женщина смутилась, лицо ее порозовело. Это тоже не ускользнуло от хозяйки.
— Что же она?
Рибейрак всегда предпочитал высказывать все напрямик, не желая попусту тратить время.
— Она ваша племянница, тетушка Ангелика, и смотрит на меня — увы! — всего лишь как на спасителя.
Тонкая улыбка мадам Лесер яснее ясного говорила о том, что она не разделяет мнения собеседника. Недавнее смущение племянницы служило тому причиной.
— Отчего ты так решил, Филипп? — спросила она.
— Да как же может быть иначе, ведь нас разделяет сословная пропасть.
Под его взглядом Николь смутилась еще больше и опустила голову.
Беседа на столь щекотливую тему показалась тетушке Ангелике преждевременной, и она решила не торопить событий.
— А это кто с вами? — указала она глазами на Уорбека.
— Вы не поверите, тетушка, в то, что сейчас услышите, — ответил Этьен. — Перед вами будущий король Англии.
Хозяйку это нисколько не удивило.
— Будущий король Англии? — с оттенком сарказма произнесла она. — Интересный, однако, гость. Помнится, друзья мои, вы говорили как-то, будто там теперь Тюдор вместо Йорка. Что же, этот, — легко кивнула она в сторону «сына короля Эдуарда», — спихнет Тюдора? А потом и его самого — другой любитель тронов? Странные дела творятся в Англии. А она хочет идти на нас войной, ведь так, Этьен?
— Король Генрих пошел на поводу у Империи. Он забыл, скольким обязан французскому королю.
— Так устроен человек: нечасто он платит добром за добро. И все-таки помалкивала бы себе Англия; следила бы лучше за своими королями, чем совать нос в чужие королевства. Однако этот Тюдор прочно сидит на своем местечке, сеньор, — обратилась тетушка Ангелика к «принцу Йоркскому», — и дельце ваше, как мне думается, не выгорит. По губам помажете, только и всего.
— Мы еще поглядим! — запальчиво вскричал мнимый наследник престола. — Я подниму всю Англию на узурпатора! Я отниму у него престол моего дяди!
— И чем скорее вы приступите к действиям, тем лучше, ваше высочество, — не без иронии произнес Рибейрак.
— Хорошо, что он пока об этом не догадывается. Внезапность — вот лучший способ нападения!
Друзья понимающе переглянулись. Уорбек и не подозревал, что в зале, где его чествовали как короля, присутствовали английские послы. Он не знал, что его беседа с королем Карлом и его сестрой о политике, где Анна нарочито громко говорила о том, что королю Англии угрожает смертельная опасность, коли он высадит войска на побережье Франции, — беседа эта не осталась неуслышанной теми, для чьих ушей она и предназначалась. И неведомо ему было, что, едва узнав обо всем, послы немедля покинули Францию, чтобы доложить их повелителю, какое злодеяние готовилось против него в лице наследного принца Йоркского.
Пока же, пребывая в блаженном неведении, Уорбек потирал руки, уже видя на горизонте вожделенный трон.
Разговор продолжался еще некоторое время и вскоре подошел к концу, но тут стало ясно, что уже довольно поздно и возвращаться в Лувр не имеет смысла: ворота запирались в одиннадцать часов.
Тетушка Ангелика была только рада: она относилась к Этьену и Рибейраку как к своим детям и без дальних слов принялась хлопотать о ночлеге. Все трое разместились в комнате, где жили раньше Пьер и Жак. Уорбек, отвернувшись к стене, скоро уснул, а друзья потихоньку вышли и направились к хозяйке. Она ждала их, незадолго до этого сказав обоим, что хочет с ними поговорить.
Войдя, они молча уселись на скамью у окна. Тетушка Ангелика подошла ближе, долго смотрела на них, потом опустилась на стул.
Какое-то время тишину нарушали лишь удары колокола церкви Сент-Андре да громкие голоса подвыпивших студентов, отправлявшихся гулять на набережную после веселой пирушки в кабачке «Зеленый петух», что на улице Лирондель.
— Этьен, мальчик мой, — наконец заговорила хозяйка, ласково глядя на капитана королевской гвардии, — недавно меня навещала Луиза. Она сидела на коленях у старой Ангелики и лила горькие слезы. Бедная девочка, она так убивалась!
— Но отчего же? — с беспокойством спросил Этьен. — Быть может, ее кто-то обидел? Скажите мне, и я накажу обидчика!
— Накажешь? Я знаю. Но как, сынок, сможешь ты наказать самого себя?
— Выходит, это я… Но я никогда не сказал ей грубого слова, не оскорбил, не выказал ни малейшего небрежения к ней. Напротив, мы всегда мило болтаем с вашей дочерью, даже держимся за руки, ведь мы очень хорошие друзья.
— Всего лишь друзья? И это говоришь мне ты? Да ведь она любит тебя, разве ты сам этого не видишь?
Этьен упал на колени перед хозяйкой и крепко сжал ее ладони.
— Я знаю это, тетушка Ангелика! Знаю и страдаю. Ведь я тоже люблю ее!.. Я не хотел вам раньше говорить, боясь, что вы подумаете обо мне дурно: дескать, возмечтал сделать Луизу своей любовницей. Но я не дамский угодник, не охотник до женских сердец, а если даже и так, то как могу я отплатить черной неблагодарностью вам, вырастившей такую прекрасную дочь!
— Значит, ты тоже любишь ее? — обрадовалась вдова булочника Ришара. — Боже мой, моя девочка! Она так боялась, что ее любовь безответна.
— И она приходила, чтобы сказать об этом матери? О своей любви?
— Да, Этьен! Она счастлива, не поверишь, как она счастлива, что любит… и в то же время она клянет свою судьбу. Она хотела бы свою жизнь посвятить тебе, отдать ее тебе, Этьен,
