чтобы поймать его, если он решит нырнуть лебедем, и попыталась просмотреть то немногое, что было известно об исчезновениях людей.
Из всех зарегистрированных массовых исчезновений колония Роанок была самой известной, но были и другие. Остров Пасхи, жители которого растворились в воздухе, оставив после себя только статуи. Древние пуэбло, которых когда-то называли Анасази, что означает «древние враги». Деревня Хоер-Верде в Бразилии. Эта история была особенно жуткой. Теории гласили, что жители острова Пасхи, возможно, умерли от голода, а колонисты Роанока, возможно, умерли от чумы, но все были уверены, что в Хоэр-Верде произошло что-то действительно плохое. Шестьсот бразильцев бесследно исчезли в 1923 году, оставив после себя выстрелившее ружье и записку, в которой говорилось: «Спасения нет».
Все это было до Сдвига. После Сдвига исчезновения участились, но обычно, в конечном итоге, раскрывались. Обычно что-то съедало людей или какая-то магическая болезнь поражала всех ядерной бомбой и сгорала сама. В одном случае упоминались таинственные синие огни, парящие в воздухе, которые заставили население небольшого городка раздеться догола и убежать за ними в лес. В конце концов, их нашли местные шерифы, сбитые с толку. Самыми тяжелыми травмами были царапины и серьезные случаи заражения ядовитым плющом.
Ни в одном из заметок не было ничего о вареных людях или массовых захоронениях в желе.
Зазвонил телефон. Я схватила его, наблюдая, как Конлан пытается отползти назад по крыше грузовика.
— Привет, Кейт, — сказала Максин.
Вот задница! Не мог позвонить сам. Заставил это сделать свою секретаршу. Это был новый уровень, даже для Ника.
— Привет, Максин. Как поживает мой заклятый враг?
— Нам нужна твоя помощь.
— Прости, что?
— Нам нужна твоя помощь, — повторила она.
Конлан поднялся на ноги и совершил небольшой прыжок на крышу грузовика, поднявшись примерно на дюйм. Я подползла ближе к грузовику.
— Что я могу для вас сделать?
— К нам прибыла группа из Волчьей ловушки.
В Волчьей ловушке, штат Вирджиния, располагалась национальная штаб-квартира Ордена.
— Я полагаю, они здесь для того, чтобы отстранить Николаса Фельдмана от должности рыцаря-защитника.
Что? Ник был первым достойным рыцарем-защитником, который появился у офиса за последние десять лет. Его предшественнику удалось уничтожить весь Орден.
— Почему?
— Николас был довольно громогласен в своей критике Ордена. Это вызвало проблемы. — В голосе Максин звучали ужасные, уязвимые нотки. Когда я работала в Ордене, она была невозмутима. Что бы ни случилось, Максин справлялась со всем с присущей ей эффективностью.
— Внутри отделения?
— Нет, рыцари отделения преданы ему. В прошлом мы стали убежищем для…
— Проблемных, — закончила я за нее. Атланта всегда была свалкой для беспокойных рыцарей.
— Да. Николас обладает уникальным талантом, когда дело доходит до того, чтобы помогать людям найти свою нишу. Он заботится о том, чтобы они стали полезными. Большинство из них, более чем, обязаны ему своими жизнями.
Орден поощрял лояльность к местным рыцарям-защитникам, и отделение Атланты не было исключением. В те несколько раз, когда я видела, как Ник общался со своими рыцарями, отношения, казалось, были основаны на взаимном уважении. Они делали то, что он им говорил, и не задавали ему вопросов в моем присутствии.
— У Ордена должна была быть причина для его удаления, — подумала я вслух. — Рыцаря-защитника нельзя просто отозвать из его отделения. Производительность снизилась?
— Нет. У нас рекордно высокое количество завершенных петиций.
— Тогда в чем проблема?
— Он прямо выразил свое разочарование их непричастностью к захвату Атланты и общей ситуацией с твоим отцом.
Просто чудненько. Я представила отчеты, поданные в Волчью ловушку. «Вы знаете, что мерзость по имени Кейт Леннарт заявила права на город Атланту? Почему вы ничего не предпринимаете в связи с утверждением прав на Атланту? Планируете ли вы что-нибудь предпринять по этому поводу в ближайшем будущем? Можете ли вы назвать временные рамки, в которые эта проблема может быть решена?» Когда что-то начинало действовать ему на нервы, Ника невозможно было заткнуть, а Орден в целом отчаянно хотел игнорировать мое существование. У них не было власти что-либо со мной сделать. Я была почти уверена, что они надеялись, что я просто каким-то образом уйду, и вот появился Ник, проливающий яркий свет на проблему, которую они притворялись, что не видят.
— Они не верят, что он обладает дипломатической гибкостью, необходимой для занимаемой должности, — сказала Максин.
— Откуда ты это знаешь?
— Я просканировала их разумы.
Ничего себе. Для Максин это было грубым нарушением этики.
— У меня не было выбора, — тихо сказала Максин. — Я отдала Ордену двадцать пять лет. Я чувствовала, как один за другим гибнут целые отделения. Я не могу сделать это снова.
Она была на пределе своих возможностей.
— Дай угадаю, они собираются убрать его, потому что он недостаточно дипломатичен, чтобы работать со мной?
— Да. — В голосе Максин слышалась тревога. — Его пригласили на обед. Он пришел вооруженный. Перед уходом у него был определенный настрой. Ты должна понять, что это отделение — все, что у него есть.
О, я прекрасно поняла. Ник падал с размахом. Они не вызывали его в Волчью ловушку, потому что он не приехал бы, и они не хотели делать это в стенах отделения, на глазах у других рыцарей, где он был сильнее всего.
— Ты должна понять, когда я сказала, что рыцари преданы ему, я имела в виду, что они глубоко преданы его целям.
Если Ник падет, отделение взбунтуется. Они выбрали чертовски неподходящее время для этого.
Конлан балансировал на краю грузовика.
Если я не разберусь с этим прямо сейчас, отделение развалится само по себе. Ник, скорее всего, умрет, а этого я хотела меньше всего.
— Где проходит этот обед?
— В «Янтарном барсуке».
У меня займет двадцать минут время в дороге. Ему потребуется не меньше тридцати, чтобы добраться туда из отделения. Эти рыцари из Волчьей ловушки на самом деле хотели дистанцировать его от его людей.
— Когда он ушел?
— Около пяти минут назад.
— Я в деле. Пожалуйста, сохраняй спокойствие.
Я повесила трубку и бросилась вперед как раз в тот момент, когда Конлан спрыгнул с грузовика. Он приземлился мне на руки и захихикал. Мой сын — сорвиголова. Хорошо, что у меня отличная скорость реакции.
Я обняла его и поцеловала в лоб.
— Пойдем одеваться. Мы должны спасти тупоголового дядюшку Ника от самого себя.
* * *
Я ВОШЛА В «Янтарный барсук», неся Конлана. Он не хотел одеваться. Я успешно натянула на него футболку и шорты, но мне потребовалось на десять минут больше, чем планировалось, чтобы добраться до ресторана. Надеюсь, я не опоздала.
Администратор улыбнулась мне.
