боевой рубки, а третье – в корму, причем, видимо, был поврежден рулевой привод, ибо «Аугсбург» начал описывать циркуляции.
Вместо того чтобы воспользоваться таким случаем, приблизиться и открыть огонь из всех орудий, «Макаров» перестал стрелять. Видя это, «Баян» вышел вправо и успел сделать несколько выстрелов, но противник сумел вовремя справиться с повреждением и начал уходить (руль, видимо, действовал не совсем правильно, так как корабль сильно рыскал, бросаясь из стороны в сторону).
Так как курс вел прямо на банку Винкова, с «Баяна» предупредили об этом головного по семафору; на «Макарове» же разобрали, что курс ведет на минную банку, а потому он прекратил преследование и повернул обратно.
Было уже семь часов, когда «Макаров» по радио приказал миноносцам преградить неприятелю дорогу.
В восемь часов вечера, вопреки всем азбучным требованиям тактики, а также простого смысла, капитан 1 ранга Степанов 2-й[19], предупредив сторожевую цепь наших миноносцев о своем проходе ночью через их линию, направился на восток. Командир «Макарова» думал, что предупреждения будет достаточно и наши его беспрепятственно пропустят, но вышло иначе.
Миноносец «Достойный», встретив в море два крейсера, принял их за неприятельские и пошел в атаку; хорошо, что мины прошли мимо…
Для разбора обстоятельств этого позорного дела, командующим флотом была назначена особая комиссия…
«Аугсбург» так и ушел, но посланные в погоню миноносцы отрезали один германский миноносец, и тут-то началась погоня по всей западной части Финского залива от Ганге до меридиана Оденсхольма.
Как всегда бывает в таких случаях, в темноте принимали свои миноносцы за чужие, но огня не открывали, и все остались целы.
В 9 ч. 27 м. вечера немец телеграфировал без шифра: «Броненосные крейсера… отряды миноносцев… скорее подходите… русские… преследуют».
Гонялись, гонялись, пока, наконец, в 12 ч. 50 м. ночи «Сторожевой» не донес, что неприятельский миноносец прорвался и ушел. Так и кончилась ничем эта гонка, хорошо еще, что наши миноносцы в темноте не подстрелили друг друга…
Как и раньше, команда наших судов проявила полное самообладание, и, несмотря на жестокий обстрел «Аугсбургом», совершенно беззащитного тралящего каравана, тральщики спокойно спасали людей с погибшего «Проводника».
Приказ командующего флотом от 19 октября 1914 года за № 308 так свидетельствует об этом: «При взрыве 14 августа тральщика „Проводник“ старший боцман тральщика „Запал“ Григорий Биндас проявил особую распорядительность, спуская и поднимая под огнем неприятеля шлюпки, благодаря чему удалось спасти командира тральщика „Проводник“ и шесть нижних чинов.
Сверхсрочнослужащий боцман команды тральщика „Якорь“ Тихон Солодянкин, сохраняя полное мужество и увлекая своим примером и распорядительностью команду, быстро поднял под огнем неприятеля шлюпки, чем облегчил тральщику выход из заграждения при приближении к нему неприятеля».
За этот день германские корабли показались у входа в Финский залив, а именно:
4 ч. 25 м. дня. Верхний Дагерорт видел крейсер типа «Кельн» и с ним два миноносца; идут на ост.
5 ч. 25 м. Тахкона сообщает, что в 4 ч. 45 м. дня неприятельский миноносец отделился и идет на Оденсхольм; крейсер же уменьшил ход.
7 ч. 10 м. Тахкона доносит, что неприятельский крейсер пошел обратно.
Сегодня немцы нагло вызывали по радио командующего флотом (3 ч. 25 м. дня) и сильно мешали переговорам.
8 6 ч. 49 м. вечера они начали давать радиограммы, пользуясь нашей книгой Свода военно-морских сигналов.
Допуская возможность, что в руках немцев имеются наши сигнальные книги, с 6 августа были изменены значения букв, и впредь их значение менялось каждый день.
Таким образом, создавалась возможность сохранить тайну шифра и быть уверенным, что неприятель не сможет читать наши телеграммы…
Результаты комиссии по разбору вопиющего дела о бое крейсеров с «Аугсбургом» были объявлены в приказе командующего флотом от 20 августа 1914 года за № 127.
«Комиссия, назначенная мною для выяснения деятельности крейсеров „Адмирал Макаров“ и „Баян“ 14 августа, рассмотрев обстоятельства дела, пришла к такому заключению.
1. Гибель 2 офицеров и 9 нижних чинов на тральщике „Проводник“ не находится в связи с деятельностью командира, т. к. тральщик взорвался во время работ и до нападения на караван неприятеля.
2. Гибель мичмана Явленского[20] явилась несчастной случайностью, произошедшей от прорыва крейсеров в ночное время через линию завесы.
3. Рассматривая деятельность командиров крейсеров „Адмирал Макаров“ и „Баян“ в течение всего дня 14 августа, комиссия считает:
а) тралящий караван во время производства работ оказался без охраны крейсеров. Это произошло вследствие того, что командир крейсера „Адмирал Макаров“ неправильно понял инструкцию, утвержденную командующим флотом для крейсеров, охраняющих партию траления.
Капитан 1 ранга Степанов 2-й считал, что за меридиан остров Оденхольм-банка Аякс он не имел права заходить без тральщиков, между тем как начальник партии траления и командир крейсера „Баян“ капитан 1 ранга Вейс понимали инструкцию в том смысле, что в протраленном месте крейсера могут идти за тралящим караваном.
Капитан 1 ранга Степанов 2-й, желая приблизиться к тральщикам, неоднократно вызывал их радиотелеграммами, но они не доходили по назначению, т. к. у начальника партии траления радиотелеграфа не было, и радио, отправляемые с крейсера „Адмирал Макаров“ на Гапсаль, не передавались оттуда на миноносец „Прочный“, который был оставлен при партии траления для радиосвязи ее с крейсерами;
б) рассматривая действия командиров крейсеров „Баян“ и „Адмирал Макаров“ во время боя с неприятельским крейсером, комиссия считает:
1) крейсера избрали неправильное маневрирование для сближения с противником в кратчайший срок на возможно ближайшее расстояние;
2) командир крейсера „Адмирал Макаров“, вступив в бой, располагал своими курсами так, что почти весь бой могла действовать только одна восьмидюймовая пушка, причем неприятель переводился с одного борта на другой, вследствие чего понижалась успешность стрельбы;
3) к числу неправильных действий капитана 1 ранга Степанова 2-го следует отнести и то, что, поставив крейсер „Баян“ в кильватер, он связал деятельность капитана 1 ранга Вейса[21] и этим не дал ему возможности использовать огонь своего крейсера и принудить противника к решительному бою на близкой дистанции.
Что касается до прорыва крейсеров, то комиссия считает, что командир крейсера „Адмирал Макаров“ поступил неправильно. Объяснить его действия можно тем, что он не имел инструкции, категорически воспрещающей проходить линию завесы, а также считал, дав радиотелеграмму „всем“, что „после захода солнца крейсера пройдут завесу“, и думал, что они не будут приняты за неприятельские корабли.
В действиях командира крейсера „Баян“ капитана 1 ранга Вейса комиссия никаких упущений не нашла.
Действия же командира эскадренного миноносца „Достойный“ капитана 2 ранга Желтухина[22] комиссия считает правильными.
Адмирал фон Эссен».
Как видно из приказа, комиссия очень осторожно выразила свое мнение, но этого вполне достаточно, чтобы дать яркий образчик нравов и понятий, царивших во флоте в первый период войны.
После такого
