Нет, я не могу поддаться этому. Этот ублюдок использовал меня как шлюху. Возможно, я наслаждалась каждой секундой, как извращенная сука, какая я есть, но я не собираюсь находить оправдания своему обидчику. Потому что именно он им и является.
— Тем более, — отвечаю я.
Его дыхание учащается, злость нарастает.
— Кто-то другой? — требует он. — Ты запала на какого-то другого парня?
Я хочу закричать «Нет!» прямо в телефон, это слово застряло на кончике моего языка. Но ведь он все равно не сделает меня своей девушкой, даже если получит это подтверждение. Он, вероятно, потерял часть уверенности в своей способности подчинять любую девушку, которую трахает, потому что я не отвечала на его звонки. Возможно, такого с ним еще никогда не случалось. Черт, я бы и сама не устояла перед искушением, если бы знала, что он бомбардировал меня звонками и сообщениями.
Нет, я должна сделать то, что должна.
— Мне нужно залечь на дно на некоторое время, — говорю я. — Кампус бурлит от слухов, что я твоя новая игрушка. Пройдет время, прежде чем я это переживу, а быть замеченной рядом с тобой только усугубит мою проблему.
Он не шевелится, стоя у моего окна с телефоном у уха, его ноги широко расставлены, словно он готовится к драке. Все, что он делает, — это стоит, почти как в боевой стойке. Черт, я заслуживаю приз за то, как я держусь. Отвергать его — это самое сложное, что я когда-либо делала.
— Я могу исправить твою репутацию, если тебе это важно.
Я фыркаю.
— Да, мне это важно. В интернете все остается навсегда, Деклан, как и в колледже.
Особенно в моей сфере, и он знает это так же хорошо, как и я. Я учусь на журналиста. Изначально я планировала стать журналистом-расследователем, но постепенно начинаю привыкать к мысли о карьере ведущей новостей. Побочным эффектом всей моей потери веса стало то, что я больше не нахожу эту идею нелепой.
— Я поднимусь к тебе, — говорит он. — Давай поговорим.
Я качаю головой, задаваясь вопросом, видит ли он это с такого расстояния.
— Все видят, что ты стоишь у общежития. Я не хочу, чтобы ты еще и прогуливался по коридорам.
— Будто это в первый раз.
Я кусаю нижнюю губу, чтобы не выругаться.
— Ты этим себе не помогаешь.
— И я не буду помогать тебе, маленькая шпионка, если ты продолжишь отказываться встретиться со мной, — мурлычет он, его голос проникает мне в ухо, как обещание дьявола.
— Не заставляй меня встречаться с тобой. Я не готова, не после того, что произошло.
Я не вижу ухмылки на его лице, но знаю, что она там, и от этого у меня мурашки по всему телу. Кажется, будто его взгляд способен пробивать стены и раздевать меня догола.
— О, я заставлю. Если ты думаешь, что я просто буду сидеть сложа руки и наблюдать, как ты продолжаешь жить своей жизнью, возможно, начинаешь встречаться с каким-то другим парнем, ты глубоко заблуждаешься. — Он делает паузу, и когда снова говорит, его голос становится глубоким и хриплым. — Я с тобой не закончил, маленькая шпионка, и, если быть честной, ты знаешь, что и ты со мной тоже не закончила. Не хочешь, чтобы люди видели, как я захожу в твое общежитие? Тогда приходи ко мне сегодня вечером в братский дом. Ты встретишься со мной лицом к лицу. Я буду ждать тебя, и я буду не один. Там будет кое-кто еще, сюрприз, который, я уверен, тебе понравится. Если ты не появишься, я сделаю твою жизнь адом.
Моя голова все еще кружится, даже спустя долгое время после того, как он сел в машину и уехал.
Часть того, что он сказал, была столь же соблазнительной, как сделка с дьяволом. Но встречаться с ним поздней ночью в братском доме, с его парнями поблизости, вызывает у меня холод по спине. Я уже представляю их похотливые взгляды, их руки, тянущиеся к моим груди и заднице. Деклан не выглядит как тот, кто делит своих девушек с другими, но я не думаю, что он будет против, если его парни будут наблюдать, особенно если он считает, что я как-то его предала.
И, конечно же, когда я наконец начинаю просматривать сообщения на своем телефоне, я обнаруживаю, что не все из них от Деклана. Среди них довольно много от Тимоти Мейера. Я открываю первое из них, и камень падает в мой живот.
Это запись с Декланом и мной, но не та, которую он снимал в секс-комнате. Это видео, которое кто-то явно снял в галерее, где он трахает меня сзади, затем ставит меня на колени за чокер, дрочит себе над моим лицом и затем засовывает член мне в горло.
Следующее сообщение — текст, от которого у меня поднимается волна тошноты. Проклятья вырываются из моего рта, словно сами собой.
— Тебя никогда так не использовали раньше, да, грязная маленькая шлюха? Ну, угадай что, теперь мы с друзьями следующие. Мы скоро кончим на эту шлюшачью мордашку. Совсем скоро, маленький кролик.
Устройство дрожит так сильно в моих руках, что текст превращается в сплошное пятно.
Я даже не уверена, кто больший кусок дерьма. Тимоти, за то, что он сделал это со мной, или Деклан, за то, что дал ему на это добро. Потому что в этой ситуации нет версии, в которой Тимоти действует самостоятельно. Деклан Сантори — лидер этой своры голодных псов, которыми являются парни из братства, и он не стал бы этим лидером, если бы его можно было легко пересечь. О его гневе ходят легенды.
И, кажется, я только что начала чувствовать его на себе.
Этот ублюдок обещал, что не позволит записи, которую он снял, стать достоянием общественности, но он ничего не говорил о видео, которые сняли другие. Смех, который я слышала за спиной, когда он выбросил меня из машины той ночью, снова вспыхивает в памяти с новой силой.
Ненависть наполняет меня. Не к нему, а к себе.
В тот вечер я пришла на вечеринку, жадная до того, чтобы почувствовать его внутри себя. Я хотела его так сильно, что это ослепило меня ко всему остальному. Я не думала о грибах, которые появляются после дождя. Я могла бы смириться с его равнодушием и даже с его презрением. Черт, я даже учитывала это, когда надела тот вызывающий наряд, прекрасно осознавая, во что ввязываюсь — с ним. Но участие нескольких парней, в каком-либо виде, никогда не подразумевалось.
