что-то вроде этого. Такси подбросит меня к твоему дому, чтобы в школе думали, что я здесь, но я уйду. Тогда у тебя будет свободное время, и мы оба выиграем, как ты и сказал.
Я нахмурился. — Куда ты собираешься ехать?
— В город.
— Почему? Куда?
Она поднимает бровь. — Это не твое дело.
— Не будет ли странно, если мы вернемся в школу по отдельности?
Она пожимает плечами. — Вряд ли кто-то заметит.
— Такси приедет сюда, так что если я заеду за тобой на обратном пути?
Она колеблется. — Возможно, я задержусь в городе подольше.
— Как долго?
— Я еще не уверена.
Я спрыгиваю с кухонного острова и встаю прямо перед ней, чтобы заглянуть ей в лицо. — Такая скрытность, Саттон. Что ты задумала?
Краска приливает к ее щекам, но она выдерживает мой взгляд. — Не. Твое. Дело.
— Ты не боишься, что я тебя сдам?
Она сужает глаза. — Ты собираешься меня сдать?
— А какой у меня стимул не делать этого?
Я говорю легкомысленно, больше для того, чтобы завести ее, чем для чего-то еще.
— Ты действительно пытаешься меня шантажировать? — язвительно спрашивает она. — Что ты собираешься делать, вытрясти из меня деньги на обед? Заставишь меня носить твои школьные учебники? Заставишь лизать твои ботинки?
Она выглядит довольно уверенно, учитывая, что я стою так близко к ней. Никакой привычной для неё трусости, отхода в сторону. От этого у меня в животе вспыхивает жар, в груди поднимается пламя.
У меня никогда раньше не возникало желания вступить с Софи в физическую связь — я не причиняю боли женщинам, и я могу причинить ей много боли своими словами. Но сейчас у меня возникло желание прикоснуться к ней, схватить ее, заставить ее понять, что я обладаю властью.
Я всегда обладаю властью.
— Мне нужны не твои деньги на обед, — говорю я, осторожно беря ее подбородок в руку.
Мой голос прозвучал грубее, чем я ожидал, но меня это уже не волнует. Я испытываю непреодолимое желание подчинить ее своей воле. Заставить ее делать то, что я хочу.
Сделать ее своей.
Не то чтобы я был увлечен Софи. Я много работал над тем, чтобы никогда не стать таким.
Нет, это больше похоже на одержимость бойца грозным противником. Желание выиграть, победить.
Возможно, сегодня все иначе, потому что мы одни, и вино затуманивает мой мозг, а мои чувства наполнены ее сладким запахом, похожим на теплую ваниль или расплавленный сахар. Ее щеки розовеют, а большие карие глаза широко раскрыты и смотрят на меня.
Она в моей власти. Разве не этого я хотел?
Все, что дальше, было бы просто потаканием.
Пора взять себя в руки.
— Я не хочу, чтобы ты лизала мои сапоги, Саттон или что-то еще, о чем ты думаешь, — говорю я с ухмылкой, отпустив ее лицо. — Я хочу, чтобы ты выполняла за меня мои задания по литературе.
Она выглядит разъяренной, и ее ярость доставляет мне больше удовольствия, чем если бы я схватил ее и поцеловал в губы. Кровь мгновенно приливает к моему члену.
— Ты хочешь шантажировать меня, чтобы я делала за тебя домашние задания? — говорит она, голос ее дрожит от гнева.
Я пожимаю плечами и прислоняюсь спиной к кухонному острову.
— В твоих интересах это сделать. Иначе все быстро поймут, что мы врем насчет репетиторства.
Она смотрит на меня, но ничего не говорит.
— Ладно, — наконец выдавила она из себя. — Я напишу твои эссе.
— Хорошая девочка. — Я глажу ее по голове, ее волосы мягкие, как шелк, под моими пальцами. — Смотри, чтобы они не звучали так, как будто ты их написала, хорошо? У нас обоих будут неприятности, если нас поймают.
Она невесело улыбается, отстраняясь от моей руки. — Не волнуйся. Я позабочусь о том, чтобы они все еще были неубедительными, лишенными восприятия и изобилующими ошибками.
— Почему ты обязательно пытаешься задеть мои чувства? — спрашиваю я, наклоняя голову. — Играй вежливо, Саттон. В конце концов, мы заключаем сделку и помогаем друг другу. Давай пошалим.
Она колеблется, но протягивает руку в комически официальном жесте. Я беру ее в свою. Она на удивление холодная, но меня больше удивляет то, как крепко она держит меня за руку.
— Ты прикроешь меня, а я прикрою тебя, — говорю я, заглядывая в ее глаза и не видя там ничего даже близко похожего на доверие. — Хорошо?
— Хорошо, — говорит она, слегка кривя рот от насмешки. Она пытается вырвать свою руку из моей, но я продолжаю держать ее, притягивая ближе.
— Союзники? — сладко спрашиваю я.
Как будто. Быть союзником с Софи Саттон — это все равно что пытаться погладить волка, которого вы годами держали в клетке и морили голодом.
— Конечно, — огрызается она.
Мой разум пытается найти оправдание, чтобы продолжать держать ее за руку, чтобы держать ее рядом, чтобы держать ее в моем доме. Но она ничего не дает, она просто безучастно наблюдает за мной, ожидая, когда я отпущу ее.
— Что-нибудь еще хочешь? — огрызается она.
— Мм, нет, Саттон, почему? Что ты предлагаешь?
Она закатывает глаза, но не поддается на уловку. — Если тебе ничего не нужно, тогда отпусти меня, пожалуйста.
Мне не нужно, чтобы Софи знала, как мне нравится держать ее рядом. Она и так невыносима, ей не нужны боеприпасы против меня.
Поэтому я отпускаю ее, иду за ней к входной двери и смотрю, как она уходит. Как только она скрылась за длинной дорогой, я опускаю руку в брюки. Я уже не такой твердый, как раньше, но полутвердый.
Я пожимаю плечами. Может быть, я потрачу это драгоценное время наедине с собой на дрочку.
Дрочу от мысли, что Софи Саттон стоит на коленях на полу моей кухни и вылизывает что-то еще, кроме моих ботинок.
Фредди
Софи
Я покинула дом Эвана, дрожа от страха и триумфа. В общем, я справился с собой как нельзя лучше. Я вошла в логово врага и вышла не только невредимой, но и с тем, что хотела.
Два дня в неделю, свободные от занятий, — именно тот шанс, который мне был нужен. Дом Эвана находится на окраине Фернуэлла. Если мне удастся найти там работу, я смогу начать откладывать деньги.
Для меня это беспроигрышный вариант: уехать от Эвана и найти работу. Убивая двух зайцев одним выстрелом.
Интуиция ведет меня в кафе, где во время каникул я видела вывеску "Принимаем на работу". Сейчас там очень тихо. Внутри тепло и уютно, большие войлочные кресла и много растений. В
