Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Хелльвир.
– У ворот кто-то стоит.
– У ворот? Среди ночи?
– Да, по-моему, их трое, они… – Миландра прижала руку ко рту и отшатнулась так резко, что опрокинула стул, на котором только что сидела Хелльвир. – У них там… Назад! – крикнула она, схватила ученицу за рукав и оттащила ее от двери.
Раздался громкий стук, входная дверь затрещала. Хелльвир смотрела на нее, распахнув от ужаса глаза и вцепившись в руку старухи.
– Кто это, Миландра? – прошептала она.
– Могу сказать одно: эти люди нам не друзья.
Осмелившись выглянуть в окно, Хелльвир различила три фигуры в плащах с капюшонами, надвинутыми на лица. Они выбежали на дорогу и скрылись в темноте. Калитка хлопала под дождем.
– Они ушли, – сказала Хелльвир.
Миландра подошла к двери и отодвинула засов. Ее губы были сжаты в тонкую линию. Дверь распахнулась; ветер захлопал ее юбкой, обдал дождем башмаки. Она наклонилась, подняла какой-то мокрый черный предмет, оставленный неизвестными на пороге, закрыла дверь, и в комнате снова стало тихо. Под пристальным взглядом Хелльвир старуха подошла к столу и положила на него ворона со свернутой шеей. Голова птицы была обмотана стеблями болиголова, вода капала с белых цветов на столешницу. Клюв и остекленевший глаз были перепачканы грязью.
– Зачем они это сделали? – прошептала Хелльвир.
Миландра стиснула челюсти, потом процедила:
– Потому что эти дураки напуганы.
– Это послание?
Знахарка прикоснулась к стеблю, завязанному вокруг шеи птицы.
– Болиголов. Символ смерти. Ворон…
Хелльвир пристально смотрела на мертвую птицу.
– А ворон – это я?
Миландра шагнула к ней, обняла ее, но Хелльвир стряхнула ее руку.
– Нет, – пробормотала она. – Нет.
– Хелльвир…
– Нет. Почему они решили, что имеют на это право? Нет.
Миландра не успела ей помешать: Хелльвир схватила птицу и цветы болиголова, бросилась к выходу и распахнула дверь. Ворвавшийся в комнату холодный ветер развевал ее волосы. Она остановилась на пороге, подставив лицо дождю.
Не думая о том, как это сделать, не зная, как именно она это сделает, Хелльвир закрыла глаза и шагнула в царство Смерти.
Волна ледяного воздуха окатила ее; воздух был тяжелым, как никогда прежде. На этот раз Хелльвир пришла сюда, находясь в сознании, поэтому в полной мере ощутила, что это значит – переступить порог царства Смерти. Как будто у нее внутри оборвалось, лопнуло что-то, что-то очень важное, как будто ее покинула жизненная сила. Она ахнула от острой боли. Боль была не физической, но все равно чувствовалась во всем теле, до кончиков ногтей. Открыв глаза, Хелльвир увидела, что мир застыл в разгар грозы: струи дождя поблескивали вокруг нее, как стеклянные нити, раздвоенная молния ослепительно сверкала, подобно трещине в небосводе, но грома не было. Вокруг царила тишина, как это всегда бывало в мире Смерти. Хелльвир подняла голову. Дождь хлестал с затянутого облаками неба на черное отражение земли. При взгляде на молнии ей показалось, что трещины в небе движутся, и у нее заболели глаза, словно она нечаянно подсмотрела нечто, не предназначенное для взглядов смертных.
Она отбросила неуместные мысли, сунула в рот два пальца и засвистела. Звук пронзил липкую, вязкую тишину подобно стреле; Хелльвир почудилось, что весь этот мир зажал уши руками и закричал от боли. Вслед за свистом раздалось карканье, и из-за деревьев появилась черная птица. Ворон скользил сквозь застывшие капли дождя, оставляя за собой нечто вроде туннеля. Хелльвир вытянула руку, тяжелая птица села ей на запястье, вцепилась когтями в рукав. Девушка подставила ворону другую руку.
– Клюнь меня, – приказала она, и эхо ее голоса прокатилось по лесу.
Ворон взволнованно захлопал крыльями, но повиновался. На ладони Хелльвир выступили алые капли. Она сжала цветы болиголова в кулаке, чтобы смочить их кровью, и швырнула на землю.
Хелльвир вернулась в мир живых как раз в тот момент, когда молния ударила в землю где-то неподалеку от домика, и от грома задрожали стекла. Испуганный ворон хотел улететь, каркал, хлопал крыльями, но она прижала его к себе и постаралась успокоить, повторяя, что все хорошо. Она промокнула его передником, и через несколько минут обессиленная птица затихла. Мокрые перья торчали сосульками, черные глаза-бусинки блестели.
Миландра смотрела на все это, прижав руку к груди.
– Хелльвир? – произнесла она вполголоса, словно боялась того, что собирается сделать ученица.
Хелльвир подняла голову.
– Он голоден.
Миландра молча принесла мешочек с семенами, которые они держали для живших в саду воробьев, и насыпала немного на стол. Ворон принялся неуверенно ходить по столу, он клевал зерна и хлопал крыльями, чтобы стряхнуть воду. Женщины молча наблюдали за тем, как он ест.
Дождь не прекращался. Хелльвир на миг даже представила, что в мире за стенами их дома нет ничего, кроме дождя, что из всех живых существ на земле остались только они трое.
– Как ты это сделала? – заговорила Миландра. – Ушла туда, не засыпая? Я в первый раз вижу такое.
– Не знаю, – призналась Хелльвир.
– Это… – Старуха покачала головой. – Ты не должна больше так делать, Хелльвир.
Та взглянула на нее, и в зеленых глазах вспыхнуло пламя.
– И что, я должна была оставить все как есть? Смириться? – резко ответила она. – Они убили его. Это была насильственная смерть.
– Это была не просто насильственная смерть, это было послание, – возразила Миландра. – Они уже ненавидят тебя. Ты хочешь, чтобы тебя они еще и боялись?
– А разве это плохо? – высокомерно бросила Хелльвир.
Миландра поморгала, потом взяла ее за руки.
– Я не узнаю тебя, дитя, – произнесла она. – Я знаю, что ты умна. Ты не можешь так думать.
Хелльвир некоторое время смотрела ей в глаза, потом отвела взгляд.
– Они убили его, – уже спокойнее повторила она. – И я должна была позволить ему умереть?
– Моя дорогая, я понимаю тебя, поверь мне. Но такой переход в иной мир, это было… это был опрометчивый, вызывающий поступок. Это священный обряд, его нельзя выполнять в гневе; следует проявлять уважение к Смерти, понимать важность того, что ты делаешь. Ты рискуешь вызвать гнев того, кто там правит…
– Что ты знаешь о Смерти? – огрызнулась Хелльвир. – Ты его ни разу не видела.
Миландра сжала губы; было видно, что она из последних сил сдерживает раздражение и желание прикрикнуть на ученицу.
– Я понимаю, но…
– Я знаю о Смерти больше, чем тебе суждено когда-либо узнать. Почему я не могу приходить в его царство и уходить, когда мне вздумается?
– Ты меня не слушаешь! – взорвалась наконец Миландра. – Ты не богиня! Все это не игра!
Хелльвир выдернула у нее руки, и ворон, топтавшийся по столу, подпрыгнул от испуга.
– Нет, это не игра, – произнесла она. – Ведь здесь нет правил.
Она ушла в спальню и захлопнула за собой дверь, оставив Миландру у стола, покрытого грязными перьями и отпечатками птичьих лап.
Вскоре гроза ушла, остался лишь далекий гул и шелест дождя, и Хелльвир стали сниться сны. Странные, тяжелые сны.
Все вокруг дрожало, словно за завесой раскаленного воздуха. Она прижала руки к вискам. Руки и ноги были как свинцовые, она ничего не соображала.
Хелльвир находилась в ином мире, но не узнавала его. Абсолютная тишина напоминала царство Смерти. Но нет, в мире мертвых не могло быть такого. Стены трескались, трещины становились все шире, дерево походило на старую жилистую плоть, которую медленно рвут на куски. Нет, в царстве Смерти была крыша, а если не крыша, тогда зеркальное небо; а здесь – только бесконечная тьма, которая содрогалась и трепетала, как живое существо перед неизбежным ударом. Бесконечная тьма, которая поглотила ее дом и обступала его со всех сторон, сверху, снизу…
Хелльвир, охваченная первобытным страхом, скорчилась на кровати. Хотела пошевелиться, но руки и ноги не слушались – они словно приклеились к постели. Уставившись в стену, она увидела фигуру, сотканную из тьмы, фигуру без лица, от которой
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
