Андре кажется, что он вибрирует на своем месте.
«Видите ли...»
Я щипаю Джона за бок, срывая его фразу. Если он будет держать рот на замке, нам
это сойдет с рук. Спокойно и уверенно я начинаю плести чушь. Я рассказываю, что
Джона завалился ко мне в комнату, и после долгого, глубокого разговора о наших
чувствах и прочей ерунде мы решили попробовать встречаться. Что мы
планировали скрывать это, пока не пришли в школу и не поняли, что все равно все
уже знают. Они слушают, завороженные, цепляясь за каждое мое слово.
Кроме Ханны.
У меня в животе закручиваются узлы. Она внимательно следит за Джоной, все еще
вертя в руках шляпу. Явно понимая это, Джона смотрит на всех, кроме нее. Только
тогда я понимаю, как близко он находится - сколько мелких деталей я могу
разглядеть на его лице. Округлый кончик носа. Усталые красные прожилки, тянущиеся от его радужки. Тонкая текстура его волос.
«В любом случае», - говорю я, внезапно осознав, что перестал говорить. «Мы
рассказали друг другу о своих чувствах и легли спать. Вот и все».
«Правда?» В голосе Ханны звучит скептицизм. «После всего этого нытья и жалоб в
субботу вечером вы просто... пришли в себя?»
Черт. Мы еще даже не прошли первую «фальшивую» сцену, а она уже что-то
подозревает? По своей прихоти я беру Джона за руку и начинаю массировать
большой палец. На ощупь он странно мягкий и нежный, но я знаю, что нам
придется привыкать к большему, поэтому не позволяю этому беспокоить меня.
Ханна ищет более мелкие подсказки, так что это хорошее начало. «Честно говоря, я
тоже этого не ожидал», - говорю я ей. «Но когда мы остались одни, все стало по-другому. Правильно... cariño?»
У этого слова какой-то неправильный вкус на языке.
«Точно», - хрипит Джона, положив голову мне на шею.
«В общем», - говорит Майя, и на ее щеках появляется медленная улыбка, - «мы
были правы».
Что приводит к взрыву смеха, одобрительных возгласов. Я натягиваю свою самую
убедительную улыбку и сжимаю ладонь Джона - видно, что он ненавидит это так
же, как и я.
Три месяца. Тогда все закончится.
«Давайте устроим двойное свидание!» говорит Андре, подтаскивая к нам свой стул.
«Мои родители забирают Брайса на север на турнир по лакроссу в эти выходные, так что в субботу мы с Ханной будем проводить время у меня. Нам привезут еду и
мы напоим моих родителей. Ты должен прийти!»
«Ну. Ну...» Джона пошарил руками. «Я, наверное, работаю...»
«Нет! У меня есть данные для входа в твой график, помнишь?» Андре ухмыляется, помахивая телефоном перед лицом Джоны. «Я фотографирую его каждую неделю, чтобы знать, когда заходить».
Джона шумно сглатывает, затем поворачивается ко мне. «Что ты думаешь...
Шнукумс?»
Да. Мы в жопе.
«Не могу дождаться», - слабо говорю я.
Вот так просто наши судьбы были решены.
Джона
Как раз когда я думаю, что избежал этого адского школьного дня, Дилан ловит меня
на выходе из дверей. «Коллинз», - зовет он. «Давай поговорим».
Дилан так сильно дергает меня за ручку рюкзака, что мои ноги едва не
отталкиваются от бетона. «Фу», - рычу я, когда он тянет меня в сторону, чтобы
полчища студентов могли обойти нас. «Ты всех так таскаешь за собой?»
«Прости. Иногда я забываю, какой ты легкий». В его голосе меньше сожаления, чем
когда-либо.
Я потираю руки, чтобы побороть прохладный октябрьский ветерок. Томительная
летняя жара ослабевает с каждым днем. «Чего ты хочешь?»
«Мы должны быть на одной волне во всем, если мы собираемся...» Говоря
негромко, Дилан смотрит на всех, кто спешит вокруг нас к парковке. «... убедить их.
Например, как вести себя дальше, правила и границы. Может, мы поговорим у тебя
дома...»
«Нет!» Я срываюсь с места, мимолетная паника проносится по моему телу. Он
отступает назад, пораженный. Мой тон, вероятно, прозвучал скорее отчаянно, чем
сердито, поэтому я нахмурилась.
«Нет, черт возьми, ты не можешь видеть, где я живу».
Его челюсть раздраженно дергается. Прежде чем он успевает сказать что-то еще, я
понимаю, что мой телефон вибрирует в кармане. Я достаю его и смотрю на
определитель номера.
Человек-ублюдок.
Он точно звонит мне не для того, чтобы спросить, как прошел мой день, так что я, наверное, должен ответить. «Подожди», - говорю я, поворачиваясь к Дилану спиной
и игнорируя его плаксивый протест. Я подношу телефон к уху. «Что?»
«Звонили из школы». Он звучит далеко. Не буквально. Я прекрасно его слышу, но
его слова монотонны, в них больше дыхания, чем звука, как будто он не может
потрудиться создать шум. «Микайла в беде. Они ждут тебя».
И на этом он заканчивает разговор. Очаровательно.
Мысли о Мике тут же начинают одолевать весь хаос, который до этого творился в
моей голове, и я начинаю бежать к главной улице. Если я буду идти достаточно
быстро, то доберусь туда за двадцать...
«Ты серьезно уходишь?» Раздраженное рычание Дилана напоминает мне, что он все
еще здесь. Когда я бросаю на него взгляд через плечо, то понимаю, что он топает за
мной, как огромный карапуз. «Куда ты идешь?»
«В школу К-8». Я пытаюсь ускорить шаг, чтобы от него отстать, но его
раздражающе длинные ноги не дают мне далеко уйти.
«Нам еще нужно придумать план. Я отвезу тебя, и мы сможем поговорить по
дороге».
Он предлагает меня подвезти? Опять? Я поворачиваюсь, чтобы изучить выражение
его лица. В нем нет ни намека на жалость или сочувствие. Ничто не указывает на
то, что его предложение - не более чем возможность поговорить.
Поэтому я говорю: «Хорошо».
Я иду за ним по асфальту, через лабиринт машин, почти не замечая, как он берет
меня за руку - возможно, для того, чтобы мы выглядели более убедительно перед
десятками студентов, рассаживающихся по своим машинам. Почему этот парень
всегда такой теплый? И даже не в том смысле, что потный, липкий.
Я опускаюсь на его пассажирское сиденье, грызя ногти. Надеюсь, директор Мик
пожалеет ее за... что бы она ни сделала. Может, она наговорила лишнего учителю.
Швырнула в кого-то книгой. Ругалась на хозяйку обеда. В любом случае, я надеюсь, что она не заработает еще одно отстранение, иначе мне придется пропустить школу, чтобы присмотреть за ней. Миссис Грин приходит на помощь в качестве временной
няни, но она тоже занятая старушка.
Дилан разговаривает. Что-то о
