и ограничилась сухим:
— Спасибо, в следующий раз учту. Завтрак готов?
— Да. — Взгляд Райли скользнул мимо меня в комнату, сканируя пространство. — Ваши вещи можно забирать?
— Почти.
Я быстро сложила в саквояж до сих пор не убранные шаль и несессер, звонко закрыла замочки и распорядилась:
— Теперь уноси.
И, не проверяя, как будет выполнено указание, вышла из комнаты и направилась к лестнице.
Вкусный и сытный завтрак привёл меня в более или менее благостное расположение духа. Так что когда хозяин назвал за постой сумму в пять серебряных, я без задней мысли полезла в пристёгнутый к поясу кошелёк. Однако вытащить деньги не успела, остановленная вдруг шагнувшим вперёд Райли.
— Погодите-ка, уважаемый. — Судя по угрожающему тону, собеседника не уважали от слова «совсем». — Вчера вы объявили, что лучшая комната стоит два серебряных за ночь. А сегодня служанка сказала, что за нашу с Олли каморку обычно берут шесть медяшек с носа. Два серебряных да двенадцать медяшек — три серебряных. Выходит, ещё два вы хотите за ужин и завтрак, красная цена которым — десятка медью?
Хозяин переменился в лице, а моё хорошее настроение стремительно покатилось вниз, уступая место холодной злости.
— Вы что же, хотели меня обмануть?
Будь я собой, это прозвучало бы гораздо нелитературнее. Однако и аристократический вариант фразы, сказанный тоном Снежной Королевы, подействовал на хозяина устрашающе.
— Что вы, ваша светлость! — замахал он руками. — Это ошибка! Я просто… оговорился, вот! Всего два серебряных, ваша светлость, а еда бесплатно, в знак уважения к вашей светлости!
Я сжала губы в тонкую нить. Недрогнувшей рукой отсчитала три серебряные монеты и почти без звука положила их на край прилавка. Бросила:
— На сдачу соберёте для меня корзину с ланчем. Да поживее, ждать не буду. — И, не слушая лепета хозяина, вышла во двор.
Карета уже ждала перед воротами, и Олли в последний раз проверял ремни упряжи.
— Доброе утро, леди Каннингем! — приветственно поклонился он, когда я приблизилась.
— Доброе.
Из-за не до конца успокоившихся нервов ответ прозвучал незаслуженно сухо. И чтобы сгладить это впечатление, я предупредила:
— Немного задержимся, хозяин собирался дать нам с собой какой-то подарок.
Олли удивлённо моргнул, однако ответил: «Хорошо». А я, чтобы не терять время совсем уж впустую, принялась прогуливаться по двору, разминая тело перед часами сидения в карете.
Впрочем, долго прохаживаться мне не пришлось. Дверь постоялого двора открылась, и на крыльце появился Райли с накрытой белым полотенцем корзиной в руках.
— Я проверил, — доложил он мне, подойдя к экипажу. — Здесь мясо, сыр, хлеб, овощи. Все продукты свежие.
— Превосходно, — кивнула я. — Значит, можем ехать.
Расторопный Олли без промедления открыл передо мной дверцу и опустил подножку. Я встала на первую ступеньку и поняла, что должна это сказать.
— Спасибо, Райли. Твоё вмешательство было весьма своевременным.
— Это мой долг. Леди Каннингем. — С поклонами и субординацией у слуги всё было по-прежнему грустно. — Вы тоже достойно себя повели.
Я негромко хмыкнула: комплимент, однако. А Олли вдруг закашлялся, почему-то напомнив мне условный сигнал из фильма «Девчата». Интересно, с этим ли было связано, что Райли отвёл глаза? Я едва заметно дёрнула плечом: ой, да какая разница? И вообще, хватит болтать, ехать пора. Потому в ответ я лишь небрежно уронила:
— Благодарю. — И наконец уселась в карету.
Пока устраивалась поудобнее, Олли закрыл дверцу и забрался на козлы. Райли уселся рядом с ним, щёлкнули вожжи, и под протяжное «Н-но!» экипаж тронулся с места. Путешествие продолжалось.
Глава 13
Чем дальше карета продвигалась на северо-запад, тем выше становились волны холмов, тем чаще поля и луга уступали место рощам и перелескам. Погода радовала, гостиницы, в которых мы останавливались на ночлег, оставались вполне приличными, а их хозяева больше не пытались меня обсчитать. И, оценивая траты, я не без удовольствия думала, что в выданном Каннингемом кошельке «на дорогу» по приезде в Колдшир останется некая сумма серебром.
На четвёртый день нашего путешествия горизонт вздыбился синеватым валом лесистых гор. Как объяснил Олли, это была граница с высокогорьями Хайланда. А гостиница «Лазурная роза», где нас должен был ждать отряд сопровождения, находилась в последнем более или менее крупном городке здешних мест, Норталлене. Туда мы подъехали достаточно рано — солнце ещё не успело зайти за вершины холмов, одетых в тёмно-зелёную шубу леса. По сложившейся традиции Райли отправился договариваться о постое, а я без суеты выбралась из кареты и, дожидаясь новостей, принялась рассматривать здание гостиницы. Старинное, сложенное из серого камня, оно было красиво увито плющом. Флюгер на остром шпиле башенки, крытой черепицей, показывал в ту сторону, откуда мы приехали, а над входом висел овальный щит с искусно нарисованной голубой розой. Место дышало умиротворением глубоко провинциального городка, однако моё приподнятое настроение моментально рухнуло, когда вышедший из гостиницы Райли мрачно сообщил:
— Нас не встречают.
— Задержались в пути? — нахмурилась я. — Слишком поздно получили весть из столицы?
Слуга пожал плечами. Собрался что-то сказать, однако его перебил Олли.
— Что прикажете делать, леди Каннингем?
Ну да, я же у них за главную.
— До завтра точно остаёмся здесь. — Всё-таки вечер на носу. — А потом…
Я перевела взгляд на Райли:
— Сколько бы вы ждали наших сопровождающих?
— День, — после недолгого раздумья ответил тот. — Дольше бессмысленно: если они не объявятся, значит, не знают о вашем приезде.
Я кивнула и постановила:
— Тогда ждём до послезавтрашнего утра. И если никого не будет, добираемся до поместья сами.
Мужчины переглянулись, и Олли ответил за обоих:
— Как прикажете, леди Каннингем.
А потом взъерошил вихры на затылке и пробормотал сам себе:
— Хорошо бы дождаться, конечно.
«Что это он так неуверенно? — удивилась я. — Неужели из-за разбойников?»
И вечером, когда служанка принесла мне в комнату воду для умывания, решила поинтересоваться:
— Не знаешь, как сейчас дорога до Колдшира?
— Сухо всё, ваш-светлость, дождёв давно не было, — ответствовала та. — Токмо… — Она воровато огляделась и понизила голос. — Пошаливают. Грят, сам Безликий Родди с гор спустился.
Я припомнила, что это же прозвище упоминала горничная в особняке Каннингема, и без задней мысли уточнила:
— Безликий Родди? А кто это?
— Вы не слыхали? — вытаращилась на меня служанка. — О-о, ваш-светлость,
