к битве.
Признать поражение, первыми покинуть поле боя — такое было не в правилах игуан.
— Это наша добыча, — прохрипел старший из братьев.
— Отдай его нам — и можешь валить отсюда, — встрял младший братец и хихикнул. — Мы позаботимся о нём.
— Ищи дурака, — Маракуда поднял палку и приготовился отбить атаку в случае нападения игуан.
— Я порву тебя на части, — старший раскрыл пасть, увенчанную острыми зубами, и слюна упала на траву.
— А как насчет меня?
За их спинами возник ягуар. Этот зверь был пострашней человека: быстрый, сильный и зубастый. Ударом лапы он мог переломить игуане позвоночник. Братцы, припав к земле, стали пятиться, пытаясь забраться в заросли бамбука.
Но бамбук не пустил их, помня, как ящерицы грызли его стебли.
Пришлось покинуть поле боя с позором. Признать поражение было обидно. Злоба душила братьев, и, прежде чем скрыться в зарослях, они крикнули в один голос:
— Мы еще встретимся с тобой, человек!
— Валите отсюда, пока целы. — Маракуда резко выкинул вперед руку — и палка со свистом улетела в том направлении, куда ретировались игуаны.
Мальчик ссадил малыша на землю и присел рядом с ним на корточки.
— Ну как ты, дружище? Живой?
— Нормально! Могло быть и хуже, — змейка покачала головой, радуясь нечаянному спасению.
— Это точно, — мальчик с грустью обвел взглядом поле боя, на котором лежали растерзанные тела маленьких анаконд. — Я Маракуда, а это Онка.
— А я Мартин.
Человек протянул указательный палец, а змея — свой хвост. Дружеское рукопожатие закончилось нечеловеческим криком:
— Ай, больно!
Хвост разжался, и Маракуда стал трясти рукой.
— Пардон, не рассчитал.
— Что же с тобой будет, когда ты вырастешь?
— Я и сам боюсь. Ой! — Мартин потряс головой от удивления. — Ты понимаешь язык животных?
— И даже могу говорить.
— Да ты феномен.
— Эй, не ругайся! — Онка поднял голову и внимательно посмотрел на анаконду. Ему в какой-то момент показалось, что за те пять минут, что прошли с момента бегства игуан, Мартин подрос на пару сантиметров. Ягуар потряс головой и опять посмотрел на малыша. Кажется, анаконда еще чуть подросла. «Брр, ужас какой!» — подумал Онка, соображая, что к утру тот станет длинней его хвоста.
— Мы идем в залив к дельфинам. Ты как, с нами или остаешься?
— Базара нет, мы же друзья.
— Ну тогда догоняй!
Маракуда прыгнул на лиану, раскачался и, словно выпущенная из лука стрела, взлетел в небо, перелетел через толстый оголенный сук, поймал очередную лиану и прыгнул еще дальше, гонимый инерцией и силой, которую давал ему лес. Следом за ним через поваленные деревья мимо удивительных орхидей и лавровых кустов, источающих дурманящий аромат, пронеслись Онка и Мартин, устроив настоящие гонки.
Мать Анаконда выходит на тропу войны
Часа через три на отмель выползла мать Камуди. Она была толстой, сытой и довольной. Увидев разбросанную повсюду скорлупу, раздавленные яйца и следы борьбы, она всё поняла. Ее отсутствие не прошло даром. Даже не глядя на оставленные отпечатки пятипалых лап с вдавленными в песок следами когтей, Камуди знала, кто это сделал, и поклялась отомстить им.
Страницы из дневника
12 августа
Хвала Всевышнему. Мы нашли озеро.
Я стою на берегу и смотрю на бирюзовые воды. Озеро окружено со всех сторон горами. В долину мы пришли с запада, через непроходимые джунгли. От реки Ориноко до Риу-Негру — 20 дней пути. От Риу-Негру до устья Риу-Бранку — 9 дней пути. От устья Риу-Бранку вверх по течению до реки Такуто — еще 12 дней. Там мы обогнули гору и вышли в долину, заросшую ядовитым плющом, через которую течет небольшая река Каювин. По ней мы двигались пять дней, прежде чем вышли к ручью, который местные индейцы называют Пако-вау, что значит Золотой ручей.
Еще сутки вдоль ручья — и вот мы на месте.
Перед глазами открывается поистине величественное зрелище. На севере громоздятся заснеженные горы, вокруг раскинулись поросшие лесом холмы, а возле моих ног лежит идеальное блюдо, наполненное кристально чистой водой.
Сорок восемь дней нечеловеческих усилий позади. Две трети солдат сгинули в топях и болотах, убиты индейцами, проглочены гигантскими змеями, утащены на дно кайманами, умерли от лихорадки или были съедены дикими зверями. Хочется верить, что эти жертвы были не напрасны.
После молитвы капитан-командор отдал приказ ставить лагерь.
13 августа.
Утром само небо подсказало нам, что мы не ошиблись.
Лучи восходящего солнца коснулись воды, проникли вглубь — и само озеро вдоль берега засияло янтарем. Золотое свечение буквально поднималось с мелководья, высвечивая множество украшений, лежащих на отмели. Солдаты стаскивали с себя латы, бросали оружие и прыгали в воду. Капитану стоило больших усилий, чтобы навести порядок и заставить их выбраться на берег. В этот день бесследно исчезли пять человек. Наверное, утонули из-за собственной жадности. Прими, Господи, души их. Аминь!
Итого нас осталось двадцать два человека. Все испанцы.
14 августа
Утром солдаты привели тридцать индейцев из соседней деревни. Индейцы-ныряльщики подняли со дна озера сорок килограммов золотых украшений. Пловцы говорят, что всё дно покрыто таким толстым слоем золота, что через него не могут пробиться водоросли.
Капитан-командор Педро де Сальяри приказал соорудить сарай и складывать туда сокровища. Возле сарая он поставил двух солдат с мушкетами.
15 августа
Сегодня были первые неприятности. Индейцы отказались нырять, так что пришлось взять в заложники их жен и детей. По словам ныряльщиков, они видели на дне озера Золотого короля, сидящего на троне и стерегущего свои сокровища. Говорят, когда он пошевелил руками, закипели водовороты и утащили на дно двоих пловцов.
По ночам с озера доносится булькающий звук, как будто оно дышит.
16 августа
Плавал на лодке по озеру. Вода помутнела, и цвет у нее стал какой-то неестественный, похожий на кровь. Наверное, пловцы взбаламутили воду и всплыл планктон.
Сегодня утонуло еще трое ныряльщиков.
Благородный рыцарь Педро де Сальяри приказал делать плоты. Слишком много уходит сил и времени на то, чтобы пловцы доплывали до берега: от этого они и тонут.
17 августа
Ходил по окрестностям. Нашел брошенный город.
Полсотни каменных домов в джунглях. Всё кругом заросло, дома опутаны лианами, и даже на крышах растут деревья.
Где-то здесь есть храм.
Индейцы говорят там золота ещё больше чем в озере. Но туда лучше не ходить, храм стерегут каменные ягуары.
Смешно! Дворец Монтесумы тоже охраняли каменные ягуары — и что осталось от его империи? Да ничего.
Сегодня пропали
