о споре Сытина и Евреинова кочевали от одного следователя к другому. Пытаясь замести следы, майор наследил еще больше. В итоге о произошедшем донесли императрице Елизавете Петровне, которая решила принять самое непосредственное участие в судьбе несчастной дворовой. Пострадала-то она, а не барин! Именной указ государыни до сих пор хранится:
«Девку Авдотью Алексееву, которая взята силой от качелей людьми майора Евреинова и приведена в дом его… ежели он холост, отдать в замужество за него, Евреинова. А буде он женат, то взять у него… из недвижимого имения половину, отдать ей в награждение. Да с него же за тое взыскать деньги… и отдать объявленному Сытину».
Во время расследования оказалось, что Иван Михайлович был женат. Была у него супруга, Татьяна, которая бо́льшую часть времени проживала в Москве и занималась хозяйством. Если бы Евреинов не состоял в законном браке, его бы принудили к союзу с дворовой Авдотьей. В точности по артикулу Петра I…
Но справедливость восторжествовала. Авдотья получила от поручика Сытина вольную, а от обидчика – часть имущества, которым тот обладал. Ее барину определили выплату в 2 тысячи рублей за хлопоты, а вот крепостных наказали нещадно: Федора и Егора прилюдно подвергли «кошкам»[27] на петербургской площади.
Что касается майора, то годом позже он овдовел и вскоре снова женился на помещице Любови Ивановне. В 1782 году скончался, и более никаких сведений о нем не сохранилось. Как нет данных и о судьбе изнасилованной девки Авдотьи.
Являлась ли такая ситуация чем-то исключительным? Да, разумеется!
Делом простой девушки занялась сама императрица. Часто можно слышать, что только с Екатерины II начали разбирать истории об издевательствах над крепостными – на примере дела душегубицы Салтычихи, убивавшей и мучавшей людей. Однако нет. И Елизавета Петровна не была равнодушна к подобным событиям.
Впрочем, историй, когда барин использовал девку и это оставалось никак не наказуемым, было куда больше.
«В молодости я вел дурную жизнь, – признавался Лев Николаевич Толстой в дневнике, – преступление, которое я совершил с горничной Глашей, жившей в доме моей тетки. Она была невинна, я ее соблазнил, ее прогнали и она погибла».
В каждом поместье были молодые здоровые девушки, способные привлечь внимание барина. Так что дворянский сын (впрочем, и его отец), если у него возникала потребность в необременительных отношениях, всегда знал, куда он может обратиться. Но угодьями владели не все. И население России делилось не только на помещиков и крепостных. Имелось множество и других сословий – мещанство, купечество, экономические (лично свободные) крестьяне. Жили в городах уже упомянутые приезжие иностранцы, наемные работники… Иными словами – было кому интересоваться продажной любовью.
Глава 5. «У податливых крестьянок…»
Проституция – в том или ином виде – часто возникала на ключевых станциях трактов. Когда Петр возвел столицу на севере, дорога между Москвой и Санкт-Петербургом стала едва ли не самой оживленной в империи. Да-да! И сейчас, когда летают «Сапсаны», и в более «медленную» эпоху, ежедневно находились сотни желающих добраться из точки М в точку П. Во-первых, шло активное переселение части дворянства и чиновничества, во-вторых, шел и обратный процесс. Впавшие в немилость частенько бежали из столицы в провинцию (какой в то время стала Москва). Например, бывший фаворит императрицы Екатерины II, Иван Римский-Корсаков, будучи уличенным государыней в измене (речь шла исключительно о личных делах, ибо красавец Ванюша увлекся ближайшей подругой Екатерины, графиней Прасковьей Брюс), помчался как раз в Москву.
Еще один фаворит, граф Александр Дмитриев-Мамонов, подорвал доверие стареющей государыни тем, что влюбился во фрейлину Щербатову. И даже вознамерился жениться на ней.
«Пред вечерним выходом сама ее величество изволила обручить графа А. М. Мамонова с княжной Щербатовой, стоя на коленях, просили прощения и (были) прощены», – записал статс-секретарь Храповицкий в дневнике 20 июня 1789 года.
Княжну должно было подготовить ко свадьбе подобающим образом. Она считалась фрейлиной государыни. А по давнему заведенному обычаю, императрица в день венчания сама убирала невесту бриллиантами (что важно – камни были подарком государыни к свадьбе за верную службу, что иногда являлось очень хорошим дополнением к приданому девушки, а иногда становилось и его единственной составляющей, поскольку фрейлин Екатерина брала за ум, а не за знатность). И вот представьте себе картину: Екатерина II, правительница огромной России, та, без разрешения которой не стреляла ни одна европейская пушка, вынуждена выдавать замуж младую соперницу! За того, кого она же сама к себе приблизила!
Уверяли, что императрица не сдержалась и несколько раз больно затянула волосы Щербатовой, а еще ткнула ее хорошенько шпильками. Однако формально все выглядело лучшим образом: на шейке княжны появилось новое бриллиантовое украшение, подаренное государыней. Кроме того, Дмитриев-Мамонов получил 2250 крепостных душ в качестве подарка к свадьбе, 100 тысяч рублей «на обустройство», однако от молодоженов требовалось сразу же покинуть Санкт-Петербург. Не желала царица наблюдать чужое семейное счастье, построенное на… ее же собственном несчастье. Дмитриевы-Мамоновы не стали перечить и моментально собрались в дорогу. Поехали, разумеется, в Москву.
Ну а путь лежал через Новгородскую и Тверскую губернии. Через Валдай. И вот там-то на всю Россию прославились те самые податливые крестьянки. Хорошенькие девушки, стоявшие вдоль дороги, предлагавшие приют, обед и собственные прелести за вознаграждение.
Сколько времени требовалось на дорогу из Петербурга в Москву? От трех дней до бесконечности. Все зависело от экипажа, лошадей и опыта кучера. Состоятельные люди старались как можно быстрее попасть в губернскую столицу, в Тверь. При Екатерине, кстати, там выстроили великолепный Императорский путевой дворец, как раз чтобы члены правящей фамилии могли с комфортом отдыхать во время переездов. Ведь короновали-то в Москве! Там были царские регалии, оттуда пришли Романовы… В самом дворце императрица находилась 12 февраля 1767 года, а вот ее потомки жили там уже подолгу – например, внучка, Екатерина Павловна, тверская генерал-губернаторша. На правах почетного гостя заглядывал и любимый братец великой княжны, император Александр I.
Благодаря постоянному стремлению ездить туда-сюда, все городки и селенья, попадавшиеся на пути, только выигрывали. Это сейчас мы можем заправить машину, взять пару канистр с собой, чтобы не терять время на заправках, загрузить лед в сумку-холодильник, где будет храниться перекус… В XVIII столетии подобных удобств не существовало. Провизия в карете могла испортиться (хотя корзинки со снедью, конечно, брали), лошади уставали и их требовалось менять или давать время для восстановления сил. Нужен был отдых и путешественникам. Ехать в тряском экипаже совсем не одно и то же, что в кресле поезда или на кожаном сиденье личного авто. Так что дорога сопрягалась с расходами: на еду, на отдых, на ночлег, в конце концов.
Обитатели городков и деревень, располагавшихся вдоль тракта, пользовались возможностью. У них всегда были наготове комнаты, еда и – на постоялых дворах – лошади.
Случались и невероятные истории, когда благодаря дороге менялись судьбы людей! Помещица Смирнова, владелица скромной деревеньки и дюжины крепостных душ, узнав, что сама императрица отправилась в дорогу, решила непременно дождаться государыню. У Смирновой был четкий план действий – она планировала во что бы то ни стало вымолить высочайшую милость.
Супруг помещицы, в чине капитана, был повешен Емельяном Пугачевым во время печально знаменитого бунта. Дети остались сиротами, семья без кормильца. Жили трудно, почти впроголодь. Поэтому Смирнова хотела упасть в ножки Екатерине II.
Нет точных сведений, сколько прождала помещица императрицу, но ей все же улыбнулась удача. Она дождалась кортежа. Сумела рассказать о своих бедах и чаяниях, после чего государыня дала распоряжения пристроить деток Смирновой в учебные заведения. Умницу Женечку, дочь помещицы, определили в Смольный институт. И там девушка сумела проявить себя, попала в число лучших учениц, а по окончании института обзавелась престижным фрейлинским шифром: теперь она находилась при дворе, при императорской особе. Спустя короткое время Женечку именовали уже Евгенией Сергеевной, потому что стала она княгиней Долгоруковой – представитель древнего рода сделал ей предложение. Это был очень счастливый брак! Вот так судьба бедной сироты сложилась благодаря дороге из Москвы в Петербург!
Валдай – населенный пункт на пути из столицы в столицу – в 1770 году обрел
