сдаться. Слушай внимательно…
***
Часа через три, то наблюдая за Агнес, которая что-то увлечённо собирала, разложив материалы на крышке саркофага, в котором спала Эмма, то глядя на небо, которое постепенно становилось всё темнее и темнее, сначала превращаясь в ало-серое, а затем всё больше уходя в насыщенно-синий, Каролина чувствовала, что ещё немного — и она тоже уснёт.
Хотелось, чтобы это побыстрее кончилось. Хоть как-нибудь. Когда Агнес рассказывала о том, как всё планировала и осуществляла, было легче, чем сейчас, в полнейшей тишине, тем более Каролина не знала, ищут ли её вообще. А если ищут, то когда придут?
Придут ведь?..
— Почти всё, — произнесла Агнес, чем-то щёлкнув — будто вставила одну металлическую деталь в другую. — Седьмой артефакт заканчиваю, как раз для тебя. Иди сюда, Каролина. Нужны твои волосы.
— А потом что? — спросила девушка, вставая, и поморщилась — за три часа сидения на пледе рядом с Ариэллой всё тело затекло. — Сейчас ведь ещё далеко не полночь. Темно, конечно, но это не ночь. Если бы не твой светлячок, или как называется эта штука над твоим рабочим местом, я бы совсем ничего не могла разобрать.
— Я скоро запущу магический светильник побольше, — пообещала Агнес, задумчиво вертя в ладонях последний артефакт. — Главное — не переборщить. Чем меньше здесь используется традиционной магии, тем лучше. С шаманской она несовместима. И так защитные артефакты стоят обычные.
— Кстати, — неожиданно вспомнила Каролина и даже остановилась, удивившись, что не думала об этом раньше, — а какой родовой дар у Арьена Вирагиуса? Я умудрилась не спросить.
— Ну, его отец не зря настаивает на том, чтобы отпрыски становились боевыми магами, — хмыкнула Агнес. — У Арьена огненный дар, и достаточно сильный. Отсюда и излишняя импульсивность. Но артефактор он хороший. Думаю, эта история пойдёт ему на пользу, и его наконец восстановят в институте в качестве извинений за подозрения.
— Надеюсь, — пробормотала Каролина, подходя к Агнес, и не возражала, когда женщина осторожно приподняла её волосы и состригла небольшую прядь.
— Отлично. А теперь… — начала Агнес, но продолжить не успела — со стороны реки раздался голос непонятно как там оказавшегося Моргана Рида:
— А теперь давай поговорим, Агнес.
Каролина вздрогнула, резко оборачиваясь и покрываясь холодным потом от страха за Моргана — потому что айла Велариус на месте не стояла, она ринулась вперёд и моментально кинула в незваного гостя чем-то, похожим на сгусток огня и пепла.
«Родовая магия!» — догадалась Каролина, ощутив, как кровь в её жилах чуть нагрелась. И закусила губу, помня, что защититься от родовой магии можно лишь родовой магией — которой у Моргана, ясное дело, не имелось.
Но защищаться он и не стал — отпрыгнул в сторону, и горячий сгусток пролетел мимо, рухнув в реку и за секунду растопив лёд. Теперь посреди реки красовалась круглая проталина в несколько метров диаметром, и в ней шипела вода, будто злясь на то, что её потревожили.
— Не глупи, Агнес! — воскликнул Морган, поднимая руки вверх. — Я не собираюсь тебе мешать! Я хочу предложить сделку.
— Сделку? — изумилась женщина, однако очередной сгусток родовой магии растёрла в ладонях — и на снег посыпался пепел. — Какую ещё сделку ты можешь мне предложить?
Вот и Каролина не понимала какую — однако только сейчас ей впервые за весь вечер стало по-настоящему страшно.
— Всё просто. Я не хочу, чтобы пострадали мои товарищи. Те, которые остались за твоим куполом. Они могли войти сюда сразу, кстати, как и я, но не стали. Меня запустили вперёд, чтобы я договорился с тобой. Я и собираюсь договориться, но немного иначе.
— Ты мне зубы заговариваешь, Морган, — рассмеялась Агнес, качая головой. — Я тебе не верю!
— Клянусь, что сегодня я буду говорить только правду, — выпалил Морган, опуская одну ладонь и касаясь ею груди. Он явно поразил этим поступком Агнес, потому что она замерла, не спеша что-то предпринимать. — Помнишь, я поклялся, что не сотрудник дознавательского комитета? Так вот, это правда. Я не сотрудник, а осуждённый. Пожизненное заключение мне заменили государственной службой, тоже пожизненной, и теперь я сам себе не хозяин. Я исполняю волю императора. В данном случае — Гектора Дайда. А знаешь, за что меня осудили? Уверен, ты слышала эту историю, только не знала имени.
Агнес, нахмурившись, пробормотала:
— Да быть того не может… Ты — тот самый осуждённый, который брал жизненную силу других людей, чтобы жила его дочь? Император помиловал тебя, потому что она сделала что-то для него. Никто не знает, что именно.
— Она спасла ему жизнь, — криво усмехнулся Морган. — И за это он помиловал меня. На моей совести четыре человека, Агнес. И думается мне: только я в этом городе способен по-настоящему понять тебя.
Каролина по-прежнему не знала, что предпринять, так и продолжая стоять возле саркофага с Эммой Коп, пока Морган и Агнес разговаривали возле реки. Вода уже перестала бурлить, но всё равно выглядела крайне мрачной и будто бы недовольной, чернея на фоне снега и льда в предночных сумерках.
— Что ты предлагаешь? — глухо спросила Агнес, и Морган ответил такое, из-за чего у Каролины зашевелились волосы на затылке.
— Освободи меня от пожизненного рабства, Агнес. Знала бы ты, как оно меня раздражает! Я уверен, что ты, в отличие от меня, хочешь жить. Смотреть на успехи своей внучки, которая наверняка станет знаменитым артефактором. Хочешь ведь?
— Смеёшься? — в голосе Агнес звучала горечь. — Кто даст мне смотреть на это? После убийства такого количества людей меня наверняка казнят!
— А ты не убивай никого, кроме меня. Рон Янг, которого ты хорошо знаешь, сообщил нам, что всё заготовленное тобой сработает как надо и без необходимых семи жертв, если соблюсти всего два условия. Тот, кто проводит ритуал, и жертва — разные люди, это первое. И второе. Добровольная жертва — одновременно очень сильный маг и шаман. У меня семьдесят семь магоктав, Агнес. Думаю, Элли вполне хватит.
— Неужели ты не врёшь… — в шоке пробормотала Агнес, подняла руки и потёрла ладонями лицо. — Я не рассматривала подобную возможность… Я вообще не рассчитывала формулу с участием сильного мага в качестве жертвы! Но… почему ты думаешь, что меня не казнят после такого? Пусть не семь, но одна смерть будет. Точнее, две. Я убила
