Карла»[70]. Позже Маннергейм сообщил: «На основании бесед, имевших место здесь и в Париже, вынужден констатировать, что Антанта ни теперь, ни в будущем не признает принца. Было бы чрезвычайно важно быстрее добиться официального отречения, что является необходимым условием признания» [71].
Принц учел ситуацию и отрекся от престола, который не успел занять. Парламентские выборы весной следующего года означали смерть для кратковременной финляндской монархии без монарха. Ее сторонники могли иметь большинство лишь в охвостье сейма без социал-демократической фракции. Стоило собраться сейму полного состава, как монархисты оказались в ничтожном меньшинстве. Финляндия снова стала республикой.
Таким образом, от мрачной участи, которую уготовила Финляндии эгоистическая классовая политика ее буржуазии, от участи целиком зависимой от Германии и управляемой немецким принцем страны, Финляндию избавило чисто внешнее и для Финляндии случайное обстоятельство: не предвиденное финской буржуазией поражение Германии в мировой войне.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Финляндская революция была первой из зарубежных революций, последовавших за Октябрьской. В то время огромное международное значение имел уже тот факт, что большевистская революция в России не осталась одинокой, что ее почин подхвачен рабочими другой страны, что революционная волна начала распространяться на Запад. Финляндская революция явилась первым практическим подтверждением мнения большевиков о том, что Великий Октябрь откроет целую революционную эпоху. Она в какой-то мере обогатила сокровищницу опыта международного рабочего движения, по-свооему подтвердив правильность разработанных большевиками основных положений революционной тактики.
Финляндская революция происходила в условиях, отличных от российских. По укладу жизни Финляндия была ближе к Западу. Эта небольшая страна с определенными демократическими традициями стояла на одном из первых мест по грамотности, распространению газет (в том числе рабочих газет), по демократичности избирательной системы и парламента. Партия рабочего класса с самого своего основания в конце прошлого века действовала в Финляндии легально, как и профсоюзы. До 1917 г. классовая борьба между рабочими и буржуазией не принимала в Финляндии острых форм, как в России. Поэтому, когда финские социал-демократы решились на революцию, они не копировали тактику большевиков, а вырабатывали свою собственную, которую считали более соответствующей условиям Финляндии. Было бы неверно осуждать каждое отклонение финляндских революционеров от большевистских методов.
Революционное правительство, составленное из лидеров социал-демократической партии и рабочего движения, пользовалось доверием рабочих и торппарей. В исключительно трудной обстановке оно смогло, опираясь на рабочих и используя их организационный талант, быстро создать огромную по финляндским масштабам Красную гвардию и организовать вооруженную борьбу против контрреволюции, а также наладить экономическую жизнь страны, поскольку это было возможно в условиях гражданской войны, и целым рядом мер улучшить положение трудящихся. Революционный энтузиазм рабочих масс и проявленная ими самоотверженность в защите революции были красноречивым доказательством популярности избранного революционными лидерами пути.
Политические руководители революции только в ходе борьбы стали знакомиться с работой Ленина «Государство и революция» и освобождаться от пережитков социал-демократизма. Начался процесс превращения социал-демократической партии в партию нового типа. Красная гвардия в ходе боев приобретала боевой опыт и закалялась. В ней была укреплена дисциплина, введено единоначалие. Командование Красной гвардии училось успешно вести не только оборонительные бои, но и организовывать наступательные операции. Революция в Финляндии не потерпела бы поражения, если бы ей пришлось бороться только против белофинской армии, которая по боевому духу не могла и равняться с Красной гвардией. Главным фактором, обеспечившим сохранение в Финляндии буржуазного строя, явилось вооруженное вмешательство кайзеровской Германии. А Советская Россия была тогда слаба и не могла оказать революционной Финляндии необходимой помощи против интервентов и избавить трудящихся Финляндии от ужасов белого террора.
После поражения финляндской революции все ее противники — от оголтелых реакционеров до правых социал-демократов — продолжали развенчание и дискредитацию ее целей и методов. В сущности, это являлось составной частью идеологической борьбы против коммунистов, признававших закономерной и оправданной и финляндскую революцию, и революционные методы вообще. При всем различии аргументов и тона все враги революции были едины в общем выводе: они объявляли ее бессмысленной и преступной затеей. Таннеровцы сформулировали этот тезис еще в воззвании после взятия немцами Гельсингфорса. Таннер назвал революционные действия старой социал-демократической партии глупыми и преступными. Лоухивуори писал, что у всех революций — у французской революции XVIII в., у революции 1830 и 1848 гг., у Парижской коммуны, у русских революций 1905 и 1917 гг. — были какие-то цели, и только у финляндской никаких-де целей не было! Как ни странно, нелепый тезис о якобы бесцельности финляндской революции проповедуется некоторыми буржуазными авторами до сих пор. Так, в изданной в 1965 г. «Истории Финляндии» Э. Хорнборга можно прочесть: «Ответственность руководителей (революции. — В. X.} остается тяжелой. Они были людьми с нормальным интеллектом, с высшим образованием и, следовательно, должны были понимать, что в независимой Финляндии были бы осуществлены большие социальные реформы... Хотя пропаганда и шумела о «черной реакции», в сейме царил дух реформ... Восстание было ненужным, и его руководители наверняка это понимали (?)... Оно было бесцельным и безрезультатным и не оказало никакого влияния на осуществленные в Финляндии социальные реформы». Разумеется, ни один из руководителей революции не считал ее ненужной. Духа реформ в сейме перед революцией и в помине не было. Напротив, полное блокирование неуступчивой буржуазией каких бы то ни было реформ и «полное подавление рабочего класса и его организаций», по словам Куусинена, — вот что было в действительности альтернативой революции.
Поражение революции оставило неосуществленным то, что сулила ее победа: быстрое и радикальное решение социальных вопросов в интересах трудящихся, освобождение от периодических кризисов и безработицы, строительство социализма подходящими для финляндских условий методами и поддержание самых дружественных отношений с Советской Россией. Если бы революция победила, Финляндия была бы избавлена от самых мрачных страниц в своей новейшей истории: белого террора и ненужных войн с восточным соседом.
Но даже и потерпевшая поражение революция оказала большое влияние на те или иные стороны в последующем развитии страны. Пережившая революцию Финляндия резко отличалась от дореволюционной обостренным чувством классовой ненависти между буржуазией и пролетариатом. Однако сами победители, несмотря на свирепые меры по искоренению революционного духа, долго не могли избавиться от страха перед повторением «красного мятежа». Они не сомневались, что стоит им начать агрессивную войну против Советской России, как у них в тылу вспыхнет новое революционное восстание. И это было одной из важных причин того, что правящие круги Финляндии, как говорится в обращении ЦК КПФ, «не осмелились... приступить к осуществлению своих планов большого военного похода на территорию Советской России сразу же после гражданской войны, когда молодое Советское государство находилось в величайшей
