Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
за которым наступала ночь. На серых обоях были изображены убитые на лету вороны. Кованые люстры свисали на цепях, отбрасывая тени сквозь дымчатое стекло на пол из серого мрамора. Все окрасилось мрачностью Малина, а узоры взялись из моего страха. У настежь распахнутых дверей в патио стоял рояль, покрытый черным лаком.
Малин сел за рояль и легкими движениями заиграл по клавишам сильными пальцами. Его руки были нежны, плечи расслаблены, но напряжение было заметно по сжатым челюстям. Я ожидала услышать что-то между похоронным маршем и драматическим произведением, воодушевляющим, как перед началом сражения. Но первая нота оказалась тихой и трепетной, как слеза, которая вот-вот упадет. Вторая нота присоединилась к первой, пока она еще звучала, а за ней еще и еще… Они выстраивались друг за другом, словно потоки, несущиеся в стену плотины.
Темные волосы вились на его беззащитном загривке, наполовину прикрытом воротником черной рубашки. Мне хотелось его погладить, встать позади него и вдыхать его запах. Я наблюдала за тем, как танцевали его пальцы, и завидовала клавишам рояля. Я представляла, каково это было бы, если бы он ласкал меня так же мягко, нежно и бережно. Каково это, когда с тобой обращаются с таким глубоким почтением.
Я бесшумно пошла по паркетному полу к дверям патио. Юбки развевались вокруг моих ног.
Малин сменил темп. Он опустил подбородок. Верхняя часть его золотой метки сияла чуть ниже завитка. Понятия не имею, как мне удастся завтра стоять на коленях у подножия трона Смотрителя, не выдавая себя. Как же мне хотелось, чтобы для убийства ублюдка, который сделал это с Малином, нам не нужен был нож Чародея. Будь моя воля, я бы вырвала линию жизни из груди Смотрителя и уничтожила его. Посмотрев на лес за лужайкой, я отбросила эту мысль.
Открыв глаза, я прислонилась к дверному косяку и посмотрела вдаль сквозь сумерки. Если бы на небе еще показались звезды, все было бы идеально. Роса уже рассыпалась по траве за верандой. Бархатные лепестки роз сверкали в свете, который лился из окон гостиной. Тропинку в лес посеребрило сияние так и не показавшейся луны. Сам лес был темным, тенистым и окрасился в множество оттенков серого.
Вокруг меня витала музыка Малина. Мелодия мне знакома, но я так ее и не вспомнила. Терновым ведьмам музыка не нужна, а Смотритель не славился любовью к искусству. Мне так ее не хватало, а я и не знала об этом.
Когда-то отец играл на скрипке. Это было еще до того, как он надел золотые перчатки. Так что я упивалась музыкой Малина до тех пор, пока не опьянела.
Рояль пел без слов. Он без холста нарисовал сверкающими красками извилистый ручей, бегущий по лесным долинам, и поляны колокольчиков между зелеными лиственными деревьями. Все было настолько реально, что мне захотелось плакать.
Ритм изменился, и лес сменился садом с искрящимися фонтанами и орхидеями, высаженными в ряд. Затем мелодия перешла в вальс, и ритм взял верх над историей. Я вздохнула: магия стала понемногу исчезать. А еще с удивлением обнаружила, что мои щеки стали мокрыми. Я не хотела плакать.
Меня напугало прикосновение к плечу. Я обернулась. За мной стоял Малин. Он был так близко, что я кожей ощущала его дыхание. Я заморгала, бестолково глядя то на него, то на рояль в другом углу гостиной и снова на него.
– Кто же играл?
– Особняк, – ответил Малин, которого это явно позабавило. Теплота его голоса сияла у него во взгляде.
– Потанцуешь со мной?
Я снова заморгала, и он тихо фыркнул.
– Ты же умеешь танцевать?
Да, но я все еще пытаюсь вспомнить эту музыку. Она вызвала у меня столь ясные воспоминания, что я почти ощущаю их вкус, но не могу зацепиться за них. Вот я пробую миндаль в сахарной глазури, чувствую ароматы карамелизированного сахара, глазированных яблок, кремового зефира и пряного сидра, который готовили из первых собранных летом груш. А вот я вижу бабушку в короне с серебряными шипами – она танцует вальс с отцом под звездным небом. Я слышу собственный смех – и отец кружит меня среди мелькающих платьев оттенков самоцветов и вращает вокруг дерева, которое никогда не отцветает…
– Пенни? – тихо проговорил Малин, выдернув меня из прошлого. Он предлагал мне руку, перевернув ладонь вверх.
Комната закружилась. Он притянул меня ближе к себе, держа руку на моей пояснице. Я положила пальцы ему на плечо, ощущая биение его сердца. Это напомнило мне о том, что с ним сделали и как он себя чувствовал, когда его здесь заточили, такого живого, полного сил – и в таком ужасно ограниченном состоянии. Мы танцевали не в такт. Нам не пришлось успевать за музыкой или задерживаться. Особняк танцевал вместе с нами, подстраивая ритм под наш предположительный темп, и играл нам мелодию на основе нашей тихой беседы.
Свет потускнел. Теперь стены были сплошь покрыты зеркалами, в которых отражались свечи, как тысячи серебряных звезд. Мебель исчезла, а над распахнутыми двойными стеклянными дверями были отдернуты в стороны шторы из бирюзового бархата с серебряной бахромой.
Мы танцевали, пока не забыли обо всем, что нас ждало дальше.
– Можно я тебе кое-что покажу? – прошептал Малин.
– Свою башню? – усмехнулась я.
Он крепче сжал мою талию и притянул меня к себе. От этого в груди вспорхнули бабочки.
– Мы когда-нибудь уже забудем об этом?
– Маловероятно, – задыхаясь, ответила я.
– Если позволишь, я бы хотел показать тебе свой дом.
В голове тут же возник миллион вопросов, но Малин казался таким беззащитным, словно только что скинул броню, о которой я и не подозревала. Я улыбнулась и позволила ему увести меня. Фортепианная музыка стихла. Мы шли по коридору, сверкающему волшебством. В конце него была старенькая дверь, выкрашенная красной краской. Серебряные и черные закрученные линии из точек, вероятно, когда-то были узором. Краска выцвела. На дереве были нацарапаны маленькие фигурки человечков. Мужчина и женщина держались за руки, а рядом с ними стоял человечек с огромной детской улыбкой.
Эта дверь была настоящей, а не иллюзорной, как весь остальной особняк. Эта дверь не стала бы меняться в зависимости от настроения Малина. У меня перехватило дыхание, и от этой легкой заминки плечи Малина содрогнулись.
Он отпер замок ключом с выгравированной розой и придержал дверь открытой. За ней находилась настоящая лестница, высеченная из бледного камня, словно из цельной скалы, нетронутой и безупречной. Я вышла на темную лестницу. Малин пригнулся и прошел вслед за мной, закрыв дверь. Мы остались без
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
