Душа моя, лети, летиБескрайней ширью рощ и просекИ, если можешь, поднимисьНад золотом осин и сосен.В них есть безумная печаль —Земли задумчивая нега.Мне нынче их до боли жаль,Звенящих золотом и снегом.В сиянье солнца, ярких звезд,Где дол и сырь болотной ряски,Я опьянен их чуткой лаской,Словно вином стыдливых слез.Россия-мать, душа моя…Как не любить тебя, родная?Измученная и босая —Надежд нетленная земля.У пропасти ты на краю.Твои порывы, думы, грезыСковали вьюги и морозыИ ад устроили в раю.Открыта ты. И, как всегда,В селеньях грабленых, разутыхНаходит смерть легко и круто«Челнок» без веры и стыда.Не знает он, что честь и стыдПревыше здесь дворцов и денег.И вот средь нищих деревенекЛежит он пьяный и убит.Россия-мать, храни, храниСвои обычаи и нравыИ помни, что не для забавыТворцом придуманы они.
Иван Петрович читал стихи взволнованно, упоенно, и от этого упоения в горнице стояла гробовая тишина, и почему-то пахло не только цветами черемухи, но и ладаном, и иконостасом. Он хотел прочесть еще о душе, но в этот момент сильные порывы ветра содрогнули рубленую постройку дома, бревна стен затрещали, и огромное красное зарево полыхнуло в распахнутые окна.
– Прилетели… – тихо, почти выдавил Иван и вдруг заплакал. – Прилетели, все-таки, ласточки. Прилетели. У меня аж сердце защемило от радости. Пойди, Федор, глянь, это биороботы приземлились или люди?
– Сейчас, Иван Петрович. Сейчас.
Глава 13
Инопланетяне
Федор Понтелеймонович выбежал во двор и остановился. Вблизи дома, на расстоянии ружейного выстрела, возвышался багрово-красный великан – космический корабль невероятной конструкции, высотой с пятнадцатиэтажный дом. У бронированных дверей корабля стоял двухметровый человек, за спиной которого находились низкорослые сгорбленные млекопитающие, похожие на одноглазых циклопов. «Вероятно, это биороботы», – подумал Федор Понтелеймонович и на всякий случай поздоровался.
– Мне нужен Иван Петрович Кузнецов, – взволнованно сказал двухметровый человек, одетый в костюм золотисто-серебряного цвета и чем-то похожий на Николая Угодника. – Судя по расположению костров, он находится где-то рядом?
– Да-да, я сейчас его позову! – Федор Понтелеймонович бросился было опять в горницу, но пришелец остановил его.
– Подожди, православный гоминид, – тихо сказал он и подал знак циклопам, после чего они замерли в ожидании команды.
Федор Понтелеймонович остановился в растерянности, с тревогой глянул на высокую рясину.
– Вы хотите что-то спросить, долгожданный гость?
– Да, – строго, даже мрачно ответил пришелец и вдруг замолчал, подбирая подходящие слова.
