что их там нет совсем.
На несколько секунд в комнате повисла тишина.
– Артур, – начал Маркус, – отправляйте свои отряды через восемь часов. Остин, Мэди – будьте готовы выдвигаться через десять. Пока все свободны.
Люди начали подниматься со своих мест. Я тоже не стала задерживаться здесь больше положенного мне времени. Айкер осторожно встал с кресла, опираясь на здоровую руку, и бросил на меня взгляд, в котором читалась смесь беспокойства и нежности.
– Ты точно справишься? – тихо спросил он, не дожидаясь, пока все разойдутся.
Я кивнула, слабо улыбнувшись, хотя моё сердце одновременно сжималось от тревоги и разбивалось вдребезги, потому что я понимала, что сейчас мне необходимо поговорить с Айкером. Рассказать ему всё и расставить все точки.
– Справлюсь, – уверила я его, хотя сама не была уверена в своих словах.
– Пойдём, – сказал он, приобнимая меня за плечи. – Я провожу тебя.
Я обернулась, чтобы встретиться взглядом с Остином, а после с Маркусом, который с нечитаемым лицом смотрел нам вслед.
Айкер направил меня к выходу, чуть крепче сжимая плечо, чем обычно. Его прикосновение было таким родным, таким тёплым, что я едва не потеряла всю собранную внутри храбрость. Если бы я просто позволила себе утонуть в этом чувстве, то, возможно, так и не смогла бы произнести то, что давно следовало сказать. Но молчать больше было нельзя.
Коридор казался бесконечным, и с каждым шагом моё сердце стучало всё громче. Мне даже казалось, что Айкер слышит этот предательский ритм, слышит, как он сбивается, как захлёстывает меня, перекрывая воздух. Я была не просто взволнована – меня разрывало.
Когда мы добрались до двери моей комнаты, я остановилась и повернулась к нему. Айкер немного наклонил голову, его светлые глаза мягко искали мой взгляд.
– Что-то не так? – спросил он с искренней заботой в голосе.
Я глубоко вдохнула, пытаясь собрать все свои мысли в единое целое.
– Айкер, – сказала я тихо, с трудом удерживая голос от дрожи. – Нам нужно поговорить.
Он тут же напрягся, но ничего не сказал, лишь кивнул, приглашая меня продолжить.
– Входи, – продолжила я, открывая дверь.
Он немного помедлил, прежде чем шагнуть внутрь. Я закрыла за нами дверь и повернулась, опираясь на неё спиной. Айкер встал напротив, молча глядя на меня, а я… не могла заставить себя смотреть ему в глаза. Всё внутри сжалось от ужаса, который не давал вдохнуть. Мой взгляд метался где-то в районе его плеча, а руки нервно теребили край футболки, словно я пыталась удержаться за что-то, что ускользало.
– Я… Ты для меня очень важен, – сказала я, чувствуя, как моё сердце сжимается от боли. – Ты… тот, кто всегда поддерживал меня, кто был рядом, когда мне было страшно и больно, – я нервно вдохнула и выдохнула, стараясь унять дрожь в голосе. – И я… я благодарна тебе за это. Но я должна быть честной.
Айкер не проронил ни слова. Он просто смотрел на меня – взглядом спокойным, непроницаемым. Но я видела, как напряглась его челюсть.
– Продолжай, – мягко сказал он, не отводя взгляда. Его голос звучал спокойно, но в нём ощущалась напряжённая сосредоточенность, будто он уже предчувствовал, что я собиралась сказать.
– Айкер, – начала я снова, подняв на него глаза. – Ты заслуживаешь больше, чем я могу тебе дать. И я не могу продолжать делать вид, что между нами возможно что-то большее. Ты заслуживаешь кого-то, кто сможет любить тебя так, как ты этого заслуживаешь.
Айкер моргнул, его взгляд помрачнел, а лицо на мгновение застыло. Но, спустя несколько бесконечно длившихся секунд, он чуть наклонил голову и спокойно спросил:
– Это из-за Маркуса?
Я вздрогнула.
Ожидала ли я этого вопроса? Конечно. Я сама подготовила почву для него. Но осознание того, что он произнёс это вслух, что он понимал… Это было хуже, чем просто признание.
Я стиснула пальцы так сильно, что ногти впились в ладони, и кивнула.
– Да, – прошептала я, словно выдавливая из себя правду, которую боялась произнести.
Тишина, которая последовала за этим ответом, казалась невыносимой.
– Я понимал это, – сказал он тихим голосом, но в нём не было ни злости, ни обиды. – Я знал, Мэди. Почти с самого начала.
Мои глаза расширились от удивления, но он слегка улыбнулся и продолжил, не давая мне времени на ответ.
– Ты не умеешь скрывать свои чувства, – сказал он, а мои глаза начало щипать от появившихся в них слёз. – Я видел, как ты смотришь на него. И это было больно, но я… я хотел верить, что, может быть, у нас есть шанс.
Слёзы начали струиться по моим щекам, и я быстро вытерла их, ощущая, как боль пронизывает каждую клетку моего тела. Моё сердце было разбито в дребезги. В моей груди была настоящая чёрная дыра. Ещё никого я не чувствовала себя так плохо.
– Прости меня, – прошептала я, сглатывая слёзы. – Прости, Айкер…
Он подошёл ближе и едва коснулся моего лица, будто проверяя, позволю ли я ему это. Я позволила. Он осторожно вытер пальцами дорожки от слёз на моих щеках.
– Мэди… – в его голосе не было злости. Только тихая нежность, которую я не заслуживала. – Я хочу, чтобы ты была счастлива. Даже если не со мной.
Это было последним ударом. Я не выдержала.
Я всхлипнула, понимая, что его слова окончательно разбили меня. Он притянул меня к себе, обняв так крепко, будто пытался защитить от всего мира, и в этих объятиях было всё: боль, прощание, привязанность и нежность, которая разрывала меня изнутри. Я сжалась в его руках, обмякнув от усталости, боли, вины. Я была больше не в силах думать, дышать, существовать.
– Не вини себя, – прошептал он мне в волосы. – Ты не виновата. Никто не виноват. Любовь – это не то, что можно контролировать.
Любовь?
Я никогда не задавалась этим вопросом всерьёз. Мне казалось, что на это у меня просто нет времени – не в этом мире, не в этой жизни, где каждый новый день может стать последним. Но сейчас, стоя в объятиях Айкера, я вдруг поняла, что ответ всегда лежал на поверхности.
Любила ли я Маркуса?
Этот вопрос неотступно начал биться в моей голове. И мгновенно, будто киноплёнка, в моей памяти пронеслись все моменты с ним. Каждый его взгляд, каждое прикосновение, даже его молчание отзывались во мне сильнее, чем я готова была признать. Это была не просто привязанность или благодарность. Это было что-то большее, что-то, что проникало в самую суть моего существа.
Я вспомнила наши поцелуи. Вспомнила, как его руки тянули
