как будто вспоминал мой вкус или готовился к чему-то большему, и я поняла, что между желанием и болью лишь тонкая грань.
— Нет. Да, — быстро исправился он. — Это важно, клянусь Триадой.
Должно быть, это действительно важно, если он останавливается в такой момент. Я приподнялась на локтях, его глаза не упустили ни одного движения моей груди.
— Ну что ж, раз у нас, похоже, нет дел поважнее… Я слушаю тебя.
Он порочно улыбнулся в ответ на мой сарказм.
— Ты будешь мне благодарна, поверь. Это… — Его руки обхватили мои раздвинутые бёдра, прижимая их к покрывалу и раскрывая меня перед ним. На его лице было написано дикое желание, когда он подался бёдрами вперёд и его член скользнул по моим складкам. Мы оба одновременно застонали; каждый сантиметр моего тела стал в тысячу раз чувствительнее. — Если я это сделаю… Если я сделаю это, мы станем ещё ближе, понимаешь? Чёрт, я бы хотел рассказать тебе больше, но ты… — Он упёр одну руку в матрас, в то время как другой обхватил моё лицо, заставляя смотреть на него. Смотреть на его желание, его волнение, его едва сдерживаемую страсть. — Аланна, есть несколько этапов закрепления связи наид-нак. Мы уже сделали первый шаг, когда поцеловались. Второй — вот это. — Он снова скользнул членом вверх-вниз, давя на мой клитор; у меня перехватило дыхание. — Войти в тебя. Стать единым целым.
Это…
Да, это действительно заслуживало паузы для разговора, должна признать.
Ко всем тем чувствам, ко всем тем битвам эмоций и инстинктов добавилось чувство неопределённости. Я хотела этого. Вероятно, я никогда не хотела ничего для самой себя, для себя одной, так сильно, как его. Мои желания всегда отодвигались на второй план. Выживание и безопасность моей сестры стояли на первом месте.
— Любое твое решение будет правильным, — сказал он. Так пристально наблюдая за мной, он не мог не заметить моего внутреннего конфликта. — Даже если ты захочешь, чтобы мы остановились прямо сейчас. Если это то, чего ты хочешь, так и будет. Я просто хочу, чтобы ты выбирала то, что будет лучше для тебя, хорошо?
Я слушала его, конечно, но также прислушивалась к своему телу и к тому, как оно было уверено, что мне будет очень приятно ощутить его внутри себя.
И это изменит меня.
Быть может, навсегда.
Я почувствовала ласковое прикосновение к щеке.
— Хорошо, sliseag?
— Да. Я… думаю, что не готова.
Я знала, что должна быть более решительной, более уверенной. «Я не готова» звучало лишь временным состоянием, а не полным отказом.
На его лице не отразилось ни малейшего признака раздражения, ни намёка на разочарование из-за того, что я отказывала ему в том, чего мы оба явно желали. Напротив, он наклонился и поцеловал меня с такой нежностью, что весь клубок нервов в моём животе мог вылиться в слёзы.
Когда Мэддокс отстранился, я пробормотала:
— Но это не значит, что я хочу остановиться. То есть… я…
За его тихим смехом, который показался мне жестокой насмешкой, последовало движение его бёдер. Его эрекция оставалась на месте, готовая ко всему, что я захочу.
— Я знаю. И у меня есть идея. Ты доверяешь мне?
Я, не задумываясь, кивнула. Мы легли, и он обнял меня сзади, прижимая свой торс к моему, его бёдра устроились позади меня. Ощущения были интригующими. Как я и предполагала, я ничего не знала о сексе. А эта поза, в которой я не могла его видеть, но могла чувствовать, вызвала во мне волну запретного удовольствия.
Одна его рука оказалась подо мной, обхватив меня таким образом, что он мог держать меня и одновременно касаться моей груди. Вторая рука легла на мой бок.
Его губы и нос скользнули по моей шее и затылку, открытым и уязвимым. Затем Мэддокс спустился ниже, к моим шрамам. Я втянула воздух, когда почувствовала, как он поцеловал их и глубоко вдохнул.
— Океан и ясень, — пробормотал он. — Твой аромат не покидает меня с того самого дня, как я взял тебя на руки в Робабо.
Тогда я тоже уловила его запах и нашла его завораживающим: свежая древесина и огонь. К этому моменту комната была пропитана смесью наших ароматов, и это ощущалось как нечто порочное.
Рука на моем бедре исчезла, и через мгновение я почувствовала, как что-то твёрдое и горячее скользнуло между моими ягодицами. Я вздрогнула всем телом, напряжённая, пока не почувствовала, как его рука пробирается между моих ног.
— Если ты раскроешься для меня, я обещаю, тебе будет очень хорошо.
Я послушалась. Подняла немного ногу, и его член скользнул между моих складок. Он ласкал меня им так же, как и до этого, только теперь я его не видела. И хотя головка члена дразнила мой вход каждый раз, когда проскальзывала мимо, дракон не делал попыток преодолеть эту преграду. С каждой новой атакой и отступлением я всё больше входила во вкус, всё больше подстраивалась под его движения, пока между нашими вспотевшими телами не осталось ни одного зазора. Головка стала каждый раз касаться моего клитора.
— Во имя трёх богинь, — застонала я.
— Да, об этом я и говорил.
Его пальцы играли с моими сосками, и хотя он казался очень довольным собой, я заметила, каким быстрым и поверхностным стало его дыхание. Оно было в такт с моим и звучало, как очень быстрая мелодия.
Я не смогла бы долго этого вынести, только не при всех этих ощущениях одновременно. И когда я попыталась опустить руку, он остановил меня.
— Это несправедливо, — захныкала я. — Я тоже хочу тебя трогать.
— Может быть, в другой раз, — грубовато ответил он. — А пока мне нужно сохранить самообладание.
Он говорил о маскировочных чарах? Из-за наших ласк всё могло пойти насмарку?
Я перестала задаваться вопросами, когда Мэддокс начал покусывать мою шею. Стон сорвался с моих губ, почти неосознанно, пока я продолжала чувствовать его снова и снова между своих ног, почти желая, чтобы произошла ошибка и он случайно вошёл в меня. Звуки, которые я издавала, казалось, подстёгивали его, его бёдра двигались с большей интенсивностью и силой, ударяя по моим ягодицам и производя всевозможные непристойные звуки. Чувствовать его таким разнузданным и потерявшим контроль из-за меня было слишком. Когда пламя пульсирующего удовольствия охватило меня всю, унося за грань, я закричала. Выгнулась и протянула руку назад, чтобы схватить его за волосы; мне нужно было удержаться за что-то, что продлило бы это головокружительное падение.
— Чёрт, ша’ха, — прорычал он над моим ухом.
Всё его огромное тело
