разговорились.
– Ты сам с каких мест?
– С Забайкальского края. Пгт Первомайский. От Читы двести пятьдесят километров…
– А у меня мама с Большого Голоустного на Байкале, – обрадовался я.
Место рождения нас роднило.
Вот я встал, подошел к милицейскому патрулю:
– Ребята, я ваш бывший коллега. Вон парень сидит, он без ноги. Надо военный патруль найти: он не знает, где его часть. А ему надо туда…
И те:
– Хорошо.
Я вернулся, смотрел на проходящих, ругал казака и думал: меня не перехитришь! Боец все равно пройдет на поезд мимо меня, и я его обязательно перехвачу.
И говорил с пареньком.
– Нога… – я посмотрел на обрубок ноги.
– Да меня ранило, – отвечал тот. – Все убежали, я остался один. Вот осколок попал сюда, – показал на верхнюю часть бедра ближе к паху. – Если бы эвакуация была, я бы остался с ногой. А я выходил пятнадцать часов. И шел, и полз. Птички на меня пятнадцать сбросов. Я от них убегал. За деревьями прятался. Я тематику их понял. Она, когда скидывает гранату, щелчок, и только через три секунды взрыв. Я щелчок услышал, отпрыгнул. А на птичке две гранаты. Уворачиваюсь от второй. И так дальше. У меня рация была. Только стемнело, и рация начала светиться. И они меня увидели. А если у человека есть рация, значит, он не просто солдат. Вот они за мной и охотились.
– А ты кто по званию?
– Рядовой, но меня отправили с рацией, чтобы «бк» (боекомплект. – Примеч. авт.) доставить.
– А ты на чем доставлял?
– На ногах. С двумя рюкзаками. В каждом рюкзаке по три снаряда. Килограмм пятьдесят в двух.
– А далеко?
– Расстояние небольшое, километра полтора, наверно.
– А как ты шел… Снег небось.
– Да, на Новый год снега не было, а тут выпал…
– А когда тебя ранило?
– 10 января, в три дня… Выбирался до семи утра…
– За пятнадцать часов всего полтора километра?
– Да, сначала три часа пролежал. А потом я просто дезориентировался. И дорогу обратно не понимал. Знал, куда идти, а там везде тропинки. Тем более когда они сбрасывают. То сюда падаешь. То туда. А встаешь, уже потерял ориентацию. Не понимаешь, откуда шел.
Боясь упустить поезд на Санкт-Петербург, спросил проходящего мужчину:
– Сколько времени?
Тот посмотрел на часы:
– 10:27…
«Еще поговорю», – решил я.
– Пятнадцать часов… – вернулся к теме разговора. – Крови небось потерял…
– Конечно… Под утро встретил группу, которая выносила людей, и они меня проводили до блиндажа, где оказывают первую помощь. Там посмотрели, затампонировали, перебинтовали, отправили дальше. В другой блиндаж. Там тоже посмотрели, два часа поспал, еще прошли километра два, приехал уазик, увезли в деревню. Там тоже осмотрели, и потом уже в Россию. В один госпиталь в Белгород. Мы вечером приехали, потом меня увезли в другой госпиталь, тоже в Белгороде. Там ногу ампутировали. Там полежал, и в Санкт-Петербург…
– Ты сказал, «все убежали…»
– Да, я носил не один, с дедком… Когда меня ранило, он и ходу…
– А ты про него рассказал?
– Когда меня раненого привезли, мне сказали: «Молодец, мы слышали тебя по рации. А деда еще не видели». Такие вещи там так не оставляют… Бросил, не помог… Найдут – «поговорят» с ним…
– А позывной у тебя?
– «Ярый». По имени Ярослав, – и назвал фамилию: – Юргатов.
Совсем не похож: паренек выглядел мягким, беззлобным.
4. На Купянском направлении
Еще несколько раз набрал номер казака, но тот не ответил.
«Скрывается».
Узнавал у паренька: он родился в 1999 году, учился в Первомайском в школе, поступил в ПТУ там же в Первомайском на тракториста-машиниста, в армию ушел в 2017 году, служил в Забайкальском крае в мотострелковой части. Женат, есть ребенок.
– А как получилось, что поехал на СВО? – спросил я.
– С самого детства я чувствовал какой-то патриотизм. Я 23 декабря 2023 года подписал контракт, а через пять дней после подписания, 28-го я уже был на Украине в Луганской области. Нас в Воронеже собрали, мы там побыли буквально два дня, и отправили. Обитали в Марковке. 25-я штурмовая бригада. Никакой подготовки. Повезло, что я служил срочную службу. Какое-то представление имел, как автомат в руках держать.
– Безусые парни, и уже штурмовики… И куда попал?
– 6 января поехало два «Урала», нас пятьдесят человек загрузили и туда, на передок. На Купянское направление. Из пятидесяти нас шесть вышло, кто 200-е, кто 300-е, кто убежал, пропал без вести… На передке вообще не было никакого вооружения (я понял: артиллерии, минометов и пр.). У нас РПГ и танк у противника. У нас один дрон. А у них один собьешь, прилетят еще три. А у нас один и тот разведчик. Он меня вел, когда я туда ракеты нес. Надо мной висела наша птичка и говорила, куда идти, куда повернуть. А там мужики в окопах сидели с РПГ.
Юргатов в армии
– И ты тащил на передок…
– Да…
– Это твоя обязанность?
– Я был караванщиком. Носить тем, кто впереди сидит в окопах, еду, сигареты, воду. Боеприпасы.
– Ты караванщиком ракеты для РПГ понес.
– Да, но я еще ни разу не бегал караванщиком. Меня как-то берегли. Я недавно приехал. Пока привыкну. А тут мы готовились к штурму. Отправили двоих снаряды носить. Одного затрехсотило, и второго тоже. Снайпер в каску ему попал, он живой, но контузило, а у второго в ногу ранение. И командир, позывной «Мерседес», забежал: «У кого есть жгут?» И я уже сам вызвался. Хватит сидеть. Я говорю: «У меня три жгута, и я знаю медицину и могу оказать им помощь». Он говорит: «Ну все, бери рацию, беги туда. Оказываешь им помощь. Берешь эти ракеты и уносишь дальше». Вот я тому, у кого в ногу ранение, жгут наложил и отнес, положил в ямку. А контуженный сидел в норе. Человек пять сидело, и он там. А я рюкзаки забрал. Еще мне деда дали, и вот мы с ним эти рюкзаки и туда поперли. Мы донесли… А наших укроповский танк кошмарил. Наши из РПГ его и подбили. Нам с дедом задача там сохраниться. Мы залегли. Начался обстрел. Клали, чем только можно. Артиллерия, минометы. И снайпер еще у них работал.
– Мстили за подбитый танк?
– Огорчились. Мы час прождали и решили выбираться. А когда меня ранило, я уже говорил, дед испугался и убежал. А я часа три лежал. И трое парней с нашего полтинника (пятидесяти человек. – Примеч. авт.) шли на передок в окопы. Они мимо проходили, и я одному сказал: «По рации передайте, что я здесь лежу». Меня-то по рации запрашивают: «Где ты? Где ты?», я им отвечаю, а рацию-то засыпало песком. Они
