Студенческая мудрость Ромашки были крупными, с ярко-желтыми сердцевинами и белыми длинными лепестками, удивительно прохладными и шелковистыми. Горьковато-сладкий аромат наполнял жаркий воздух, звенящий от стрекота кузнечиков; казалось, что так пахнет само солнце… Я потянулась, глядя сквозь ресницы в высокое, пронизанное золотым солнечным сиянием небо, по которому лениво плыли похожие на взбитые сливки облака. Хорошо-то как. Вот так просто лежать на траве и ни о чем не думать. Словно и нет никаких проблем. Ах, если бы!..
Все эти дни я будто и не жила вовсе. Оборвалось что-то в душе. Что-то важное, прежде прочно связывающее с жизнью. Экзамены прошли мимо меня — ни волнений, ни каких-то иных эмоций я не испытывала. Просыпалась, шла в аудиторию, вытаскивала билет и что-то говорила. И меня совершенно не заботили оценки. Да хоть «неуд»! Вылечу из Школы? Отлично! Не очень-то и хотелось. Но и дома в таком случае даже ноги моей не будет. Напрошусь к Лису в Дубравы, он не откажет, да и остальные эльфы обрадуются взывающей, пусть даже толком и не обученной. Выделят тихий домик, где никто меня не найдет… Все, хватит игр. Кукла ожила, и ей надоело быть опутанной нитями лжи и долга марионеткой: дернут за одну ниточку — послушная дочь, потянут за другую — усердная ученица… Надоело! Видеть их всех не могу. А ведь приходится…
Нет, Лион не делал попыток поговорить, он даже не подходил ко мне, но у него был такой страшный взгляд, что я старалась глаз при случайной встрече не поднимать. Я сама себе ужасалась, но хотелось сделать ему больно. Так же, как было больно мне все эти годы, когда я думала, что никому не нужна, а он — он всегда был рядом, но ни разу не дал понять, что я не одна.
Я злилась и на отца. Он повел себя как собака на сене — и Лиону не отдал, и сам не воспитывал. Лучше бы поступил по законам Ривалэйна. Лучше для всех. Отец не видел бы меня, Лион получил бы возможность опекать в открытую, а я никогда не узнала бы, что такое одиночество среди себе подобных.
Возможно, глупо было лелеять обиды, возможно, следовало попытаться понять и принять, но во мне не к месту взыграло знаменитое ослиное упрямство Святогорских, заглушив робкие доводы разума, зато позволив обиженному сердцу вволю наплакаться.
Славояру его молчание тоже с рук не сошло. Прибывший на следующий день после знаменательного разговора дядюшка был пожалован медным тазом в лоб и благоразумно не стал испытывать судьбу, то есть караулить под дверью разъяренную меня. Кажется, Ланку моя отговорка семейными неурядицами не столько успокоила, сколько испугала…
Да что уж там, меня мое поведение и саму пугало. Я чувствовала себя преданной и оттого несчастной — забытое, казалось бы, ощущение, от которого хотелось плакать или сотворить что-нибудь такое, чтобы, расхлебывая последствия, напрочь забыть обо всем остальном.
Я проводила взглядом особо причудливое облако, напомнившее сказочный замок, перевернулась на живот и почти уткнулась носом в начищенные до блеска сапоги.
— Попалась! — зловеще раздалось над головой, а мгновением позже, бессовестно примяв цветы, рядом растянулся Рэмион. — Куда собралась? — вовремя цапнул он меня за руку, и я недовольно плюхнулась обратно на траву.
— Надо!
— Мне тоже надо, так что посидишь, — хмыкнул женишок, срывая ромашку и задумчиво качая ею. — Что с тобой происходит?
— А что со мной происходит? — наивно переспросила я, склонив голову набок.
— Вики, — приподнялся Рэм, глядя на меня без тени улыбки, — ты меня за дурака держишь? Ты с Живениного дня сама не своя. Лион — тоже. Чего вы не поделили?
Я досадливо поморщилась. Везти вечно не может — как ни бегала я от Рэма, а все равно попалась. И что теперь говорить? Что мы не поделили мою жизнь?
— Понятно. — Не дождавшись ответа, Рэмион легко поднялся и протянул мне руку. — Идем!
— Куда? — вяло поинтересовалась я.
— Для начала — пить кофе. И есть шоколад, молочный, с орехами, как ты любишь. А потом… Потом — в «Чашу знаний», там сегодня праздник будет.
— По какому поводу?
Рэм присвистнул, глядя на меня с жалостью:
— Ну ты даешь, подруга! Вообще-то сессия закончилась, и пережившие ее студенты жаждут отрыва! Тебе Лана ничего не говорила?
Я пожала плечами. Лана много чего говорила. Другое дело, что я ее не слушала… Не до того было. И сейчас — не до того. Не нужны мне никакие праздники, и вообще…
Резкий рывок вернул в реальность — уставший ждать Рэмион попросту сцапал меня за шкирку и поставил на ноги.
