Время от времени он ощущал пульсации в кисти руки, и тогдагде-то начинали дребезжать тарелки. Ден поспешно подавлял эти пульсации,пользуясь техникой биосвязи, которой владел совсем недавно.
— Дела с записями на студии идут не совсем хорошо? —спросил Майкл.
Ден поднял голову и покачал ей. Затем пожал плечами.
— Сперва трудно понять, что делаешь неправильно. Нотеперь я уже вижу многое, что следовало бы сделать иначе…
— А мне понравилось, — сказал Майкл, чем здоровоудивил Дена. Затем он хлопнул ладонью по столу. — Зато небольшие налоги,вычеты… Ты знаешь, как много песен записывают каждый год?
— Да. И я знаю…
— Все же ты кое-что смыслишь в статистике и экономике,несмотря на гуманитарное образование.
— Но больно уж все это сложно, — признался Ден.
Майкл снова хлопнул ладонью по столу.
— Да это почти невозможно понять, черт побери!
Где-то на кухне снова раздался звон разбитой посуды. Денвздохнул.
— Наверное, ты прав. Я ко всему этому еще не готов.
Старший Чейн заказал послеобеденную выпивку. Ден отказался.
— Ты по-прежнему встречаешься с этой Льюис?
— Да.
— Очень экстравагантная особа.
— Нам хорошо вместе.
— Решай сам, это твоя жизнь, — Майкл пожалплечами.
Ден допил кофе. Когда он снова поднял глаза на отца, тотсмотрел на него и смеялся.
— Я рад за тебя, — он коснулся руки Дена. — Ярад, что ты живешь своим умом. Я знаю, что иногда слишком давлю на тебя, нопослушай: что бы ни случилось, знай, что в моей фирме для тебя всегда найдетсяместо. Если ты когда-нибудь решишь сменить работу, знай, что место для тебявсегда есть. Помни об этом.
— Спасибо, отец.
Майкл допил виски и осмотрелся.
— Официант, счет!
Подсвечник на столе начал подозрительно шататься. Ден тотчассреагировал и постарался остановить излучение энергии.
* * *
Мор стоял, держась руками за спинку кровати и яростно терпальцами глаза. Ему показалось, что в последнее время он занимался только сном.И колени его снова распухли…
Он взял со столика у кровати графин с водой и жадно выпил,закашлялся, затем принял снотворное, приготовленное заранее, и запил егоглотком воды.
Подойдя к окну, он откинул тяжелые шторы и открыл его. Набледном небе сверкали звезды. Утро это или вечер? Этого он не мог сказать.
Поглаживая свою седую бороду, он смотрел в окно, прекраснопонимая, что не просто физиологическая потребность подняла его ото сна. Онснова ждал сон, приносящий облегчение, но тот не приходил. Постояв у окна, онзатем опустил шторы, не позаботившись его закрыть. Может, если он вернется впостель, и сон вернется к нему… Да, это хорошая мысль.
Медленно покачивая головой, он подошел к постели.Человеческие тела так подвержены болезням, подумал он. Несколько раз проухаласова. Где-то между стенами скреблись мыши.
* * *
Глубоко под землей, в подвале замка Рондовал, одурманенныйсильным заклинанием, погрузившим его в сон, в величественной позе на полупещеры лежал Лунная Птица — самый могущественный дракон. Его дыхание теплымветром разносилось по пещере, согревая его соседей. Дух его, как некий призрак,носился в небесах. Он пролетал мимо огромный черных птиц, чьи тела были, какмечи, из металла, и летали они на тех высотах, которые были доступны толькоему. Он был невидим и нематериален, он не угрожал и не нападал, и птицы летелипо своим делам, не обращая на него внимания. Он не мог причинить им вреда.
Бессилие приводило Лунную Птицу в бешенство, и онвозвращался назад, в глубокую пещеру, где покоилось во сне его тело. Страшныекогти дракона во сне царапали по каменному полу, едва не задевая соседей.
Глава 8
Раздающиеся крики не разбудили Марка. Он еще долго спалпосле того, как они прозвучали впервые, и проснулся только тогда, когда чья-тофигура появилась в мастерской, схватила его за плечо и стала его трясти.
— Проснись! Пожалуйста, проснись! — услышал ончей-то шепот.
— Что… — начал он, но тут же ладонь зажала егорот.
— Тихо! Это я, Нора. Скоро они будут здесь, они совсемблизко. Тебе надо бежать.
Рука освободила его рот. Он сел и начал обуваться.
— Что случилось? О чем ты говоришь?
— Я старалась успеть раньше, чтобы предупредить тебя,но они бежали слишком быстро. Я вспомнила, что ты часто ночевал в мастерской…
Он взял свой пояс с ножнами и одел его.
— У меня в сарае есть оружие, способное остановить когоугодно. Я только здесь не держу оружия…
— Сарай уже горит.
— Горит?
— Да. И дом, и стойло, и остальные постройки тоже.
Он сразу же вскочил на ноги. Подойдя к окну, отодвинулштору.
— Отец был в доме…
Она схватила его за руку, но он вырвался и бросился кдверям. Она крикнула:
— Стой! Уже поздно! Спасайся сам!
Он распахнул дверь и увидел, что она права. Дом пылал, какфакел. Крыша уже провалилась. Жители деревни уже бежали сюда. Дикие крикиогласили воздух, когда они увидели его. Он отступил назад.
— Уходи через заднее окно, — прошептал онНоре. — Иначе они узнают, что ты была здесь. Быстрее!
— Идем вместе!
— Поздно! Они уже заметили меня. Беги!
Он вышел из мастерской, закрыл за собой дверь и обнажил меч.
Они приближались. Грязные и потные лица, освещенные огнемпожарища. Марк вспомнил о сгоревшем в своем доме старом Маракасе. Поздно,слишком поздно…
— Они поплатятся за это, отец!
Он выступил вперед. Они были вооружены дубинками и мечами —Марк был уверен, что некоторые из этих мечей были сделаны им самим. Мечи былизаточены и смазаны. Марк не замедлил шага.
— Убийцы! — крикнул он. — В доме был мойотец! Вы все его знали! Никогда никому не причинил он зла! Будьте все выпрокляты!
