Дверь была слегка приоткрыта и из нее сочился желтый свет лампы сквозь щель. Тут дверь слегка скрипнула и сама по себе открылась чуть больше. Мелодия резко прекратилась. Десятый услышал, как поставили гитару и приблизились к двери.
Дверь почти закрылась, но тут, словно вспомнив про что-то, закрывающий вновь её открыл и вышел из комнаты. На пару секунд привыкшие к темноте глаза десятого зажмурилась от света настольной лампы кабинета охраны. Но, наконец, он смог рассмотреть вышедшую к нему человеческую фигуру чуть лучше и узнать в ней ту девушку.
— Десятый? Как себя чувствуешь? — спросила она. Чтобы было удобнее разговаривать, девушка села на пол возле решетки и их глаза отныне находились на одинаковом уровне.
— Тебе честно сказать? Так вот, хреново. — признался десятый, коснушись рукой воющего от боли правого виска. Десятый вновь посмотрел на девушку. — А мы отлично умеем оскорблять Алека. — с иронией произнес десятый. Девушка чуть улыбнулась.
— Есть такое. — призналась она. Десятый не мог оторвать от неё глаз. Она симпотичная и очень приятная внешне, ещё и в обиду себя не дает. — Клео. — Сквозь решетку она просунула ему свою руку. Десятый пару секунд в ступоре смотрел на неё, словно не понимал, чего от него хотят.
— … - назвал он свое имя, в то время, как Яше в голову ударил какой-то шум, который помешал расслышать, что сказал десятый, и уже не первый раз. Видимо, вирус не хочет, чтобы юный "охотник" знал его имя. Состоялось рукопожатие, такое аккуратное, обе руки были готовы от любого шороха расцепиться, а человек и вирус отстраниться от решетки.
Они словно два животных разного вида, которые видят друг друга в первый раз: вроде угрозы не наблюдается, но все равно страшно от незнания и недоверия.
— Тебе не влетит за то, что с вирусом разговариваешь? На камерах все видно. — десятый кивнул в дальний черный угол помещения. Камеры не видно, но она там явно есть.
— Я — охранник. Я на камерах сижу и эти записи, кроме меня, никто больше не видит. Если только специально не захочет кто-то посмотреть. — девушка говорила об этом очень спокойно, даже как-то подозрительно.
— А ты не боишься меня? — этот вопрос прозвучал без угрозы с искреннем интересом.
На лице Клео молнией на пару секунд проскочила улыбка. Её бледная изящная тонкая рука вынула из пояса пистолет.
— Это ты меня бояться должен. — её голос был ровный, спокойный и невозмутимый, что лично Яшу напугало в этой прекрасной боевой леди и, видимо, не только Яшу.
— И ты права. У меня реально уровень адреналина подпрыгнул. — признался десятый, не сводя взгляда с пистолета. Он не видел смысла врать. Уже видно, что у Клео нет чувства самосохранения, учитывая, как она Алека унижает. Но унижает исключительно в ответ, защищая себя и не давая в обиду.
Клео просто, как ни в чем не бывало, повесила оружие обратно на пояс, прикрыв его краем расстегнутого синего мундира с золотой нашивкой "ОХРАНА. Змей". Такой девушке, как Клео, эта форма прямо не к лицу. Да и вообще, Клео не выглядит так, словно пришла сюда добровольно: она ругается с начальниками и ставит их на место, она не ненавидит вирусы, иначе бы не подошла.
— Клео, это ты на гитаре играла? — спросил вирус, когда девушка уже хотела встать и уйти обратно в комнату охраны. Звук струн и Яша распознал. Было дело, когда юноша ходил на курсы по гитаре. Естественно, отцовское "давай Круга, сын, че зря что ли учишься", со временем уже приелось. Зато дядя Миша всегда так эмоционально подпевал, что хотелось играть снова и снова.
— Да. — кратко и понятно, словно что-то заученное, ответила она. Тем не менее, во взгляде её появился интерес к собеседнику.
— Очень красиво. — улыбнулся ей вирус, чем вызвал ответную легкую еле видную улыбку.
— Спасибо. Ладно, пойду, а то мы можем других заключенных разбудить. — девушка встала и, не дожидаясь реакции десятого, просто ушла в комнату охраны, закрыв за собой дверь.
Чем-то десятый её напугал, она прямо-таки убежала от него, словно от огня. Но что именно её напугало? Этим вопросом вирус задавался всю оставшуюся ночь вместе с Ярополком, но так ни к чему оба и не пришли. Хотя было предположение, что она засмущалась.
Дни его здесь тянулись невыносимо долго, ему было тяжело, больно и плохо. Казалось, что он жил лишь за счет ночных разговоров с Клео. Он прямо их ждал, считал время, когда у неё начинается смена, чтобы вновь что-то неловко спросить у неё, полюбоваться красивым сочетанием её бледной кожи и почти черных блестящих локонов до плеч. Их разговоры были робкие, на какие-то отстраненные темы и по ним было видно, что оба пытались отвлечься от всего происходящего и в компании друг друга у них получалось, но Клео была особенно осторожна с ним: её правая рука всегда находилась около пояса, готовая схватиться за пистолет в любую секунду.
Вирус провел в тюрьме ещё неделю. Настало время пересчитывать заключенных. Вот они стоят шеренгой, перед вирусами выстроилась охрана. В этот раз пришли только Алек и Клео. Первый был по лицу видно, счастливый. Клео же наоборот: лицо её было даже слишком серьезное. Вскоре она прошла мимо шеренги, считая заключенных. Десятый стоял смирно, но когда она прошла мимо ему в нос ударило два очень приятных запаха: первый был запах самой девушки, её кожи, как бы это странно не прозвучало. Он напоминал цветок со сладким дурманящим запахом, но на деле растение было очень ядовито, особенно, если вдохнуть слишком много. Второй запах — запах свежого холодного дождя, что впитался в куртку Клео. Вирус на секунду представил то, как он отправляется на волю, стоит под холодным дождем, наслаждаясь свободой и ароматом свежести.
Он представлял, как прохладные капли дождя преземляются на его усталое, но отныне свободное тело. Он расставляет руки в стороны, символизируя собственную свободу. Рядом стоит счастливая Клео, а затем она его крепко обнимает, тянется, чтобы поцеловать. Они оба свободны и вместе, счастливы. Десятый приобнимает её за плечи, наклоняет к ней голову, чтобы ответить на поцелуй…
Десятый вернулся из своего воображения в реальный мир. Яша где-то у себя в мыслях устало вздохнул. Ему жалко вирус, до чего он дожил?
— Все двенадцать. — произнесла Клео, вставая обратно, рядом с Алеком. Эх, а ведь она даже не знает о чувствах вируса к ней. Десятый в этом плане оказался очень робок и ничего ей пока не сказал. Их взгляды встретились,
