кулончик? — посмотрела щенячьими глазами.
— Какой? — даже не взглянув буркнул Анаих-Риз.
— Ну, тот, серебряный, с камушком. Красивый, к платью очень подойдёт, — я взялась за прутья решётки и для убедительности поочерёдно всматривалась то в платье, то в кулон. — Да, точно! Идеальное сочетание оттенков!
— Нет.
— Почему? — еле сдерживалась, чтобы не выдать голосом отчаяние.
— Гхр… Серебро, слишком дёшево.
— Ну, пожа-а-алуйста! Если уж и быть подарочком, то хоть выглядеть не как дешёвая проститутка! И раз уж платье уже приблизило меня к такому виду, то хотя бы украшениями позволь исправить ситуацию! Золото совершенно не идёт к розовой тка… — оборвали на полуслове.
— Послушай! — Анаих-Риз резко поднялся, золото со звоном упало на землю с его колен. — Мне не в удовольствие с тобой возиться! Так что засунь свои капризы себе… кхм… в общем, ты поняла куда. А серебро в сундук вообще случайно попало, — прошипел беорхиец и сунул мамино украшение к себе в поясную сумку.
Он гневно пригладил густую бороду, откинул толстые дреды за спину, сгрёб платье и ушёл прочь. Едва тот скрылся за деревьями, подбежали его прихвостни, быстро, но аккуратно собрали сокровища и унесли.
И всё. Я осталась одна. Даже надзор не приставили. Так до самой ночи и просидела наедине с собой, думая о родителях, опекунах, сестре и мучительной несправедливости, которая забрала моих отца и маму и не оставила мне даже ярких воспоминаний о них. Этот кулон и мамины глаза одного цвета с камнем — последнее, что я запомнила, перед тем, как меня маленькую посадили в карету и отправили к тёте с дядей, по сути, к чужим людям. Иногда не удавалось сдержать слёзы, я поддавалась своим слабостям и утопала в страданиях. Мне хотелось выпустить всю скопившуюся боль и жалеть себя, жалеть долго, и смаковать каждую эмоцию. Ведь больше некому. Не хочу быть сейчас сильной! Не хочу!
А ещё мучил вопрос: что случилось с родителями? Как они умерли? Думали ли они обо мне? Скучали? Хотели увидеться ещё хотя бы раз? Снова солёные дорожки побежали по щекам, обжигая кожу. Ком в горле застрял и душил своей горечью. Зачем я истязала себя этими мыслями! Зачем⁈ Как отпустить и забыть наконец?
А в следующий миг кто-то жёстко схватил меня сзади через прутья и закрыл рот рукой, беспощадно вырывая из воспоминаний и мыслей. Слёзы испарились, как и желание замордовать себя переживаниями до смерти.
10
Я забарахталась в чужих руках в попытке вырваться, но хватка была так сильна, что даже вздохнуть удавалось с трудом. По логике, меня сейчас либо задушить должны, либо шею свернуть, однако злодей почему-то не торопился поскорее меня прикончить.
— Тише! Тише! Я отпущу, но ты только не кричи, иначе обоим достанется. Я друг, — тихий мужской шёпот показался смутно знакомым.
Рука мягко ослабила хватку, и неизвестный, видимо, убедившись, что я не буду орать, аккуратно убрал руку. Я резко обернулась, отскочив на другую сторону клетки. Де-Мирт!
— Ты… Ты… Ты что здесь делаешь⁈ — зло зашипела я.
Конечно, злиться на него особых причин не было, но он же меня до чёртиков перепугал! Причём дважды! Это ведь он в толпе в городе стоял и смотрел так, что хотелось под землю вместе с повозкой и клеткой провалиться. Теперь я это поняла по его одежде — тот же чёрный балахон. И тот же цепкий взгляд.
— Это я должен спросить у тебя, не находишь? — всё ещё шёпотом продолжил и невесело улыбнулся мужчина.
Он растёр пальцы, очевидно, почувствовав влагу моих слёз на них, и внимательно посмотрел в глаза. Неужели его это волновало?
— Не нахожу. Тебе-то вообще какое дело? — сложила руки на груди, собирая всю волю в кулак и делая максимально невозмутимое лицо.
— Раз спрашиваю, значит есть какое-то дело! У нас мало времени, Мира. Некогда препираться и играть в эти игры. Ты знаешь, какие у них планы на тебя? Почему тебя держат отдельно?
— Ну, как же. Зефирный тортик для Императора везут. Отдельно от «мяса», чтобы не испортился, — проговорила с насмешкой, а самой противно стало.
— Ясно, — Хельвдан нахмурился и на мгновение задумался. — Значит тебя трогать не будут. Но на всякий случай вот.
Мужчина протянул между прутьев тонкий кинжал, больше похожий на огромную иглу. Когда я потянулась забрать его, перехватил мою руку и осторожно сжал. Мы оказались очень близко друг к другу, разделённые только рядом толстых прутьев клетки. Дыхание сбилось, сердце пропустило удар.
— Спрячь надёжно, чтобы не нашли в случае чего. И знай — весь путь до дворца я буду неподалёку. Буду рядом. Так что не бойся, и береги себя, Мира, — проговорил с нажимом, но и в то же время так нежно, что отчаянно захотелось броситься к нему в объятия и попросить забрать отсюда подальше.
Та-а-ак, Мира, спокойно! Ты просто сейчас на эмоциях! Не нужно бросаться на шею каждому, кто проявил немного внимания и заботы! Слишком уж странно я реагирую на этого человека…
Хельвдан оглянулся за мою спину, выпустил мою руку и бесшумно скрылся во тьме за деревьями.
Через несколько секунд двое разбойников вышли к моей клетке. Саган и Майран. Вот ведь принесла их нелёгкая сюда! Прищурившись, они огляделись вокруг. Майран, как собака, принюхался к запахам в воздухе.
— Ты здесь одна? — недоверчиво спросил он.
— Конечно, нет! У меня вон там, за кустами, целый отряд императорской армии во главе с генералом, — лучезарно улыбнулась.
Правда была настолько абсурдна для понимания этих двоих, что даже врать не пришлось для введения в заблуждение.
— Оставь свои шуточки! Будешь мне тут ещё огрызаться — зубы повыбиваю, — зарычал Майран и с силой грюкнул по клетке.
Противный металлический звон заставил содрогнуться и скривиться. Чтоб у тебя руки поотсыхали, пёс проклятый!
— Перестань, — отозвался Саган. — В конце концов, это просто девчонка. Найди себе уже объект для агрессии твоего уровня, — и подмигнул мне. — Не хочу из-за тебя снова по башке получить! Видишь? Нет здесь никого. Проверили — пойдём обратно.
А этот Саган был не так уж и плох. По крайней мере, зачатки разума имелись, в отличие от напарника. Не повезло бедному оказаться в паре с таким недоумком. Отмыть, приодеть, этикет привить — приличный человек будет.
Ещё секунд тридцать Майран стоял, вперив в меня раздражённый взгляд, скалился, на лице читалось презрение. Но товарищ дёрнул его за плечо и практически уволок прочь.
От душивших меня слёз и великой печали не осталось и следа. Завтра мы отправимся в Солнечный Дворец. Дорога
