class="p1">За столом сидел комбат капитан Костылёв — угрюмый, с сутулыми плечами. Напротив — особист Корнилов, молча листавший блокнот. Рядом у карты стоял капитан-артиллерист Шапошников, худой, с прищуром и полоской от очков на виске.
— Что у вас? — без приветствий спросил Костылёв.
Громов достал свёрнутый лист, развернул.
— У нас предложение модернизировать существующий беспилотник. Это — ударный вариант. “Комар-У”. Несёт заряд. Подвеска под брюхом. Механизм подрыва — по контакту, либо при ударе. Предназначен для работы по бронетехнике, тягачам, штабным машинам.
Костылёв нахмурился.
— То есть вы хотите, чтобы ваша фанерная птица стала бомбой?
— Не просто бомбой. Оружием. У нас были случаи, когда танк проходил — а его никто не мог остановить. Пехота отступает, ПТР не берёт. Мы видим цель — но не можем ударить.
Повисла пауза.
— Мы не хотим, чтобы вы делали из своих птичек снаряды, — медленно сказал Костылёв. — Разведка нужна каждый день. А ваши “комары” уже спасли не одну жизнь. Если вы станете собирать бомбы — кто будет заниматься разведкой?
— Если не остановить — некому будет смотреть.
Корнилов, не поднимая головы, коротко заметил:
— А точность? Как прицеливаться будете? Или ваша птица сама цель увидит?
— Цель наводится заранее. Координаты от получим разведки. Траектория настраивается. Высота, угол снижения, точка пикирования. Он не ищет — он летит. Как миномёт. Только сверху.
Тишина. В неё вмешался Шапошников.
— Я видел его чертежи. Там всё логично. Весовая нагрузка — в пределах, если усилить каркас. Заряд — до двух килограмм. Даже стандартная немецкая T.Mi.35 подходит, если перепаять детонатор. С инерционным взрывателем.
Он подошёл к карте. Показал на сектор, где вчера танк обошёл фланг.
— Вот здесь. Сегодня утром там опять техника двигалась. Если бы такой “Комар” зашёл — хватило бы одного.
Костылёв посмотрел на него. Потом на Громова.
— Допустим. Условно разрешаю. Один прототип. Без боевой начинки. Отработка на макете. Чтобы не взлетело — и не долбануло случайно в штаб.
— Сделаю. — Громов кивнул.
— И ещё. Если получится — пусть будет один, но точный. А массовом применение пока рано говорить.
Корнилов молча записал что-то в блокнот и вышел.
В мастерской с вечера стоял шум. Работали сразу втроём: Громов, Дурнев и Цыганов — тот самый сержант, что помогал с крыльями. Сначала вырезали новую раму, удлинили нос, усилили центроплан. Обшивка — плотная фанера, под плоскостью — металлические полосы для подвеса.
Вместо мины — чугунный балласт от печки, того же веса.
— Расчёт такой, — проговорил Громов, — масса 3,2 кг. Угол атаки 30 градусов. Начальная высота — 120 метров. Пикирование через 400 метров после выхода на цель. Время спуска — 9 секунд.
— А разброс?
— Плюс-минус 10–15 метров. На прямую цель хватит.
Всё работало на пределе. Каркас гнулся под тяжестью. К утру макет был готов.
На его борту, по привычке, Алексей выжег грифелем:«Комар-У-1». Подарок фашисту.
Дурнев, глядя на это, только усмехнулся:
— Гром, да ты философ.
— Держи пружину. Завтра проверяем. Если он выдержит балласт — значит, снаряд тоже выдержит.
За окном снова грохнуло. Где-то артиллерия. А в подвале собирали то, чего раньше здесь не было: летающий ударный кулак.
*****
Заснеженное поле за мастерской служило и летным полигоном, и складом, и местом для перекура. Туда и вынесли «Комар-У-1» — массивный, чуть не вдвое тяжелее разведывательных собратьев. Под брюхом висел болтающийся чугунный балласт, окрашенный в белый, чтобы различить в снегу. Вес — чуть больше трёх килограммов. Всё, как у мины.
Сборка заняла два дня. Каркас усилили, крыло сдвинули ближе к хвосту, руль высоты утопили. Мотор — мощнее. Но даже так — при испытательной тряске в руках аппарат норовил крениться. Центр тяжести сместился, аэродинамика изменилась.
— Пойдёт? — спросил Дурнев, крутя крепление балласта.
— Если расчёты верны — полетит. Если нет - то курам на смех.
— Смех не самое плохое, даже на войне. Главное людей сохранить.
Пуск устроили на рассвете. Снег уже начинал подтаивать, и по обледеневшим рельсам «Комар» скользил неохотно. Пружины перетянули. Громов проверил все узлы, особенно стабилизатор. Всё закреплено, всё на месте.
— Готов, — сказал он. — На взлёт.
Дурнев дёрнул рычаг.
Щелчок. Тяжёлый аппарат вылетел вперёд — не резко, а как будто с усилием. Через пару метров клюнул носом, подался вбок, крыло задело сугроб. Он подпрыгнул, заскользил вбок и рухнул метрах в сорока, перевернувшись. Балласт отлетел, корпус вмялся.
Наступила тишина.
— Много, — сказал Алексей. — Перегрузка. Рама не держит. И крен — слишком тяжёл нос.
Они подошли. Лонжерон цел, но борта треснули. Один из шарниров рулевого узла перекошен. Всё остальное — под замену.
— Ну, что ж, — сказал Дурнев, — зато всё как в жизни. Не падает — не летает.
В мастерской работали без лишних слов. Укрепили фюзеляж дополнительными косынками, вырезанными из немецкого ящика. Усилили места креплений. Балласт распределили иначе — вместо одной точки повесили на подвес с растяжкой.
Но самое главное — Громов добавил ударный рожок. Из обломка старой рессоры выгнули шток, на конце которого закрепили контактную пластину. Внутри — пружина и контакт из рации РБМ. При столкновении пластина нажималась, замыкала цепь — в макете это лишь замыкало лампочку. В боевом варианте — приведёт в действие детонатор.
— Тот же принцип, что у “Т.Мi.35”, — объяснял Алексей. — Мина с чувствительной головкой. Только у нас — по воздуху.
— Главное — чтоб не сработало в воздухе.
— По расчётам — только при осевом ударе. Нагрузку от пыли и ветра не возьмёт.
Ночью пришёл связист. Принёс записку — короткую, карандашом.
“Противник возобновил движение в районе балки. 2 танка прошли наш рубеж. Огонь ПТР неэффективен. Нужны координаты и средства для нейтрализации.”Штаб батальона, 22:40.
— Значит, снова немец попер, — пробормотал Дурнев.
Алексей задумался. Достал планшет. Отметил точку, рассчитал направление ветра, посчитал корректировку на балласт.
— Если всё подвести — можем попробовать взлет с новой рамой. И если она выдержит, — завтра ставим заряд.
Командование отреагировало быстро.
В школу, где размещался штаб, вызвали Громова, Дурнева и Шапошникова. На карте — отметки танковой активности. Капитан Костылёв сжёг самокрутку, ткнул пальцем.
— Вот здесь техника снова вышла на край. Разведка подтвердила: три машины, предположительно Окопаться не успели.
— Давайте “Комара-У”, — сказал Шапошников. — Цель обозначена. Дистанция — 700 метров от нашей линии.
