эрг Тион. Но мои предки утратили магию пространственного перемещения – сколько я ни пробовал, я не могу построить порталы. – Владыка взял какой-то артефакт с полки, куб с множеством граней, и начал их переворачивать, словно эти действия помогали ему пережить эмоции. – Раманскими мы стали после того, как истинный род Раманских ушёл в другой мир, точнее, мой предок был их дальним родственником, но не прямым наследником.
– Значит, ты потомок двух великих родов?
– Боюсь, там не два, а больше, – хмыкнул Владыка и вздохнул. – Дело в принцессе эльфов. Она была избранной короля Рамании… тысячу лет назад.
– Тьма вознамерилась забрать эльфов?
– Да, но неизвестно – куда. Если бы в другой мир, он бы смирился, но никто точно не знает, куда и кого забирает тьма – возможно, в пустоту. Любовь короля была настолько сильной, что он решил переместить свой народ, разбить множество семей, лишь бы она была счастлива.
– Любовь бывает настолько…
– Сильной?..
– Губительной, – закончила я фразу. – Неужели влюблённый готов пожертвовать всем ради возлюбленной?
Максимилиан посмотрел на меня серьёзно.
– Раньше я думал, что нет.
Говорил ли он обо мне или об Айрис, я не понимала, но сглотнула, не зная, что ответить на это. Вдруг осознала, что судьба фейри меня волнует уже гораздо меньше, чем судьба драконов и в частности одного конкретного. Предала ли я себя? На глазах выступили слёзы. Я вдруг чётко осознала, что бывают моменты, когда в тебя пробирается малодушие. Когда ты становишься не великим правителем, любящим свой народ, а обычным слабым человеком, подверженным людским страстям. И в частности – любви.
– Это так печально, – тихо ответила я. – Получается, король Рамании тогда тоже ушёл?
– Он был первым, кто покинул Райвим.
– А эльфийка?
– Через три года вышла замуж.
– Она не влюбилась в ответ?
– Не знаю, – покачал головой Максимилиан.
Мы говорили тихо, каждый словно ставил себя на место этих двоих. Мне тяжело понять эльфийскую принцессу. Она ведь не человек, она была способна уйти за королём, но предпочла остаться, а он пожертвовал своей привычной жизнью. Неудивительно, что оставшиеся драконы пошли против воли своего короля, потому что он первый предал их.
– Как эльфы отгородились?
– Насколько знаю, у них появился артефакт, созданный усилиями трёх народов – драконов, эльфов и… гномов. – Он внимательно посмотрел на меня. – Твой род был к этому причастен, Купава.
Ремесленники-артефакторы… Бабулин род, конечно.
– И это причина, по которой я тебя позвал, – уже по-деловому отозвался Максимилиан и отложил куб обратно на полку, встав напротив меня и сложив руки на груди. – Я не знаю, что это за артефакт, каждый род забрал свою долю разработки. Эрг Тионы занимались портальной частью этого артефакта, гномы – конструктивной, а эльфы добавили свою особую магию. Нужно, чтобы леди Энштепс покопалась в архиве своей семьи и нашла чертежи. Как ты понимаешь, меня она вряд ли захочет слушать.
Меня словно ушатом холодной воды окатили. Вот значит, зачем Максимилиан позвал меня сюда… а я уже выдумала себе разного. Начала грезить о романтике.
– Да, конечно, я сделаю всё возможное. Но зачем?
– Я пришёл к выводу, что ты права, Купава Даорг, – грустно улыбнулся Владыка. – Ты ставила мне в упрёк бездействие. Я подумал, что один не справлюсь, а подвергать опасности остальных драконов, за которых несу ответственность, не могу. Я боялся, что ты заставишь меня сделать выбор между тобой и моим народом, не Раманией, а драконами.
В горле пересохло. Это было почти признание… почти. Оставалась маленькая деталь, крошечное уточнение – вдруг он оговорился?
– Я? Разве не Айрис?
Зрачок его величества вытянулся. Он сделал шаг ко мне, нависнув сверху, и, приблизившись к губам, отчеканил:
– Хватит уже сегодня упоминать её имя.
– Я…
Договорить не успела – Максимилиан накрыл мои губы поцелуем, схватив за запястья и положив мои ладони на свои плечи. Подхватив на руки, он усадил меня на стол, продолжая терзать губы – так сладко, что у меня закружилась голова, и лишь боль – разряды от помолвочного браслета – не давала полностью отдаться чувствам. Но я терпела, просто самозабвенно целуя его величество в ответ.
– М-м… – застонала я, когда боль в запястье уже стала невыносимой, и Максимилиан отступил, бросив взгляд на мою руку.
– Больно?
– Немного, – прикусив губу, отозвалась я.
– Прости, это я виноват: не сдержался.
– Нет, не ты, – покачала я головой и посмотрела в глаза с вертикальными зрачками. – Я сама этого хотела. Макс, скажи… а когда ты смотришь на неё, твой зрачок тоже становится вытянутым?
– На кого, Купава?
– На Айрис.
Мужчина сжал губы и прищурился.
– Ты так часто произносишь её имя, что ещё немного, и мне начнёт казаться, что ты не меня к ней ревнуешь, а её – ко мне. Перестань. Разве я сейчас не показал тебе, что сделал свой выбор?
– Не уверена, но это неважно, – ответила я и притянула к себе Владыку. – Ты мой, Макс, – прошептала тихо, прижимаясь так, чтобы между нами не было и сантиметра свободного пространства. – Ты мой! И не можешь быть ничьим другим.
– Собственнические нотки, ваше высочество?
– Я серьёзно, – тихо повторила я. – Я тебя первой встретила. И никому не отдам.
Макс вновь провёл губами по моим, я почувствовала отголосок боли в браслете и тихо застонала.
– Если бы кто-то сразу согласился на моё предложение, то не пришлось бы сейчас терпеть боль. Возможно, мы бы находились уже где-то за дверями нашей спальни.
Кажется, вспыхнули даже уши. Его величество негромко рассмеялся и поцеловал… на этот раз в щёку. Я затрепетала, продолжая непозволительно близко прижиматься к королю.
– Если бы кто-то согласился сразу, то его бы заперли птицей в золотой клетке, – парировала я.
– В этом ты права, – повинно согласился Максимилиан и заправил прядь волос мне за ухо. – Ты изменила меня, Купава Даорг.
– Значит, в прошлый раз ты говорил обо мне?
Максимилиан кивнул, подул мне на нос, так что я инстинктивно поморщилась, и отошёл в сторону, как-то быстро отвернувшись к стеллажу. Мне стало холодно без его объятий, а Владыка отчего-то слишком заинтересованно начал разглядывать книги на стеллаже, вернувшись к прерванному разговору:
– Я не хочу причинять вред своему народу. Драконы и так слишком много пережили, всем нам приходится скрываться, сдерживать силу… было сложно. До сих пор сложно. Но…
– Но тьма вернётся, – тихо закончила я. Тело сладко изнывало от прерванных поцелуев, которые невыносимо хотелось продолжить, но я пыталась унять реакцию тела. Интересно, с Максом сейчас то же самое? Поэтому он отвернулся? – Теперь, после того что узнала, понимаю, что она действительно не несёт зла. Но для меня всё ещё удивительно, что фейри не из нашего мира, – пробормотала я и покачала головой. – Падение Бриоля неизбежно после ухода фейри, но я не могу подвергать опасности остальной мир, сражаясь за народ, который даже не был коренным для этого мира.
– Я надеялся, что тьма ограничится тем, что сама принесла нам – малым народцем из Бриоля, но… тьма внутри источника магических существ – это уже предпоследняя стадия, – теперь Максимилиан взял рукописный дневник, открыв его ближе к концу. Мы вместе вчитались в строчки, точно описывающие то, что я сегодня увидела в заповеднике. Владыка отошёл, опершись о стол. – Я долго закрывал на это глаза, отказывался верить в угрозу тьмы, думал, что она лишь в окрестностях Бриоля, но если она добралась до живых существ Рамании… шанс, что пострадают не только фейри, увеличивается.
Мы замолчали. Каждый чувствовал себя виноватым за то, что плохо слышал собеседника.
– Надо же, мы пришли к компромиссу. Прогресс, – улыбнулась я.
Максимилиан ответил слабой улыбкой и схватился ладонями за столешницу.
– Нам нужно не противостоять тьме. Нам нужно искать, как укрепить магическую стабильность.
– Мы с Элаем пришли к такому же выводу, – кивнула я, нахмурившись. – Но так и не поняли, как это осуществить.
– Разгадку следует искать у эльфов и их загадочного артефакта. Я соберу Совет магов.
– Хочешь сказать, что если эльфы отгородились от магии нашего мира, то…
– То этот артефакт способен
