Иначе потом придется кишечник лечить.
– Хорошо, – киваю. Делаю себе пометку, чтобы не забыть.
– Полоскать горло, соблюдать диету, – продолжает. – После пройденного лечения обязательно сдать анализ крови, мочи и сделать ЭКГ.
– Понятно, – уже представляю, сколько проблем будет связано с болезнью.
Мне же на работу нужно ходить! Ума не приложу, как с этим справиться.
По всей видимости, первое время придется таскать девчонок с собой.
– У детей строгий карантин, – отрезает врач, словно прочитав мои мысли.
– В смысле? – охреневаю. К такому повороту событий я совершенно не готов.
– Скарлатина – серьезное инфекционное заболевание, – принимается отчитывать меня. Давно я себя не чувствовал нашкодившим школьником. – Покой, отсутствие контактов с посторонними, диета и никакой физической активности.
– Как долго? – Мысли в голове разбегаются.
У меня сплошные суды, девочки еще не привыкли ни к дому, ни к моему ритму жизни. Я же не могу нанять няню на полный день и сплавить на нее своих больных дочерей.
– Двадцать один день. – От слов врача почва уходит из-под ног.
– Сколько? – переспрашиваю. – Вы не могли ошибиться в диагнозе? Этой болезни же уже давно нет!
– Ну как это нет, когда она есть? – показывает на Анечку. – У второй вашей дочки тоже ждите похожую симптоматику, – «радует» меня. – При ухудшении самочувствия в стационар.
– Даже так? – выдыхаю.
– Все очень серьезно, – печально поджимает губы врач.
– А взрослые? – К нам подходит Майя. – Если в детстве не болели, то сейчас заразятся? – задает животрепещущий вопрос.
– У взрослых скарлатина протекает не так, как у детей. Она идет с симптомами тонзиллита, – поясняет.
Слово для меня малознакомое, но я предпочитаю не вдаваться в углубленное изучение этого вопроса. Как будет свободное время, проверю в интернете.
– Если у вас ко мне вопросов больше нет, то я поехал, – начинает прощаться педиатр. – Пациенты ждут.
– Конечно-конечно, – сбрасываю странное оцепенение. Ловлю себя на мысли, что беспокоюсь за дочерей.
Перевожу врачу оговоренную сумму, провожаю за дверь и возвращаюсь в комнату. Там рядом с детской кроваткой сидит Майя.
– Уснула, – шепчет, поправляя на малышке одеяло. Поднимается. – Не буди ее. Пусть поспит.
Девушка выходит из комнаты, я иду следом.
– Спасибо, – благодарю ее. – Я не должен был накидываться на тебя на кухне, – признаю свою вину. Был не прав.
– Марк, это меньшее, о чем я сейчас беспокоюсь, – заверяет меня девушка. – Анечка заболела, Варечку, по словам доктора, ждет то же самое, у тебя работы невпроворот, – озвучивает основные проблемы. – Вот скажи, что будешь делать? – впивается в меня взглядом.
– Не знаю, – честно признаюсь. На душе тяжким грузом лежит ответственность за дочерей.
– Если хочешь, я могу остаться, – предлагает нерешительно. Сердце оживляется при ее словах.
– Правда? – спрашиваю с надеждой. – Ты готова остаться и ухаживать за больными детьми?
Смотрю на девушку уже совсем иным взглядом. Она так и не призналась, как именно мы познакомились, но это уже не важно.
Анечке и Варечке Майя понравилась. Девочки ее приняли. Я заметил это сразу и теперь очень рад предложению своей ночной гостьи.
Если Майя останется с моими дочерями, я смогу спокойно работать и не переживать ни о чем.
– Двадцать один день – это не шутки, – продолжает серьезным тоном. – Вряд ли какая-либо няня согласится вот так с ходу заняться лечением чужих детей.
– А ты? – изучаю девушку. – Почему ты соглашаешься?
Меня очень волнуют ее жертвенность и самоотдача. Для юриста это очень плохие качества, в моей профессии надо думать на десять шагов вперед.
– Я сбежала из дома, – печально ухмыляется. – Ты забыл? Мне идти некуда, ночевать негде. Работы тоже нет. Я свободна!
– И поэтому ты решила ухаживать за чужими детьми? – пристально смотрю на девушку. Что-то здесь есть еще.
– Скажем так, – отвечает, тщательно подбирая слова. – У каждого из нас есть свои причины, – увиливает от прямого ответа, чем только сильнее заинтересовывает меня.
– Допустим, я соглашусь, – произношу, изучая свою гостью.
Да блин! Я уже согласился. Но продолжаю делать вид, что все еще сомневаюсь.
– На каких условиях ты будешь присматривать за девочками? – интересуюсь.
Майя хоть и добрая, но на дуру не похожа. Уверен, девушка мне сейчас такую цену влупит, что я без зазрения совести откажусь от этой нелепой затеи.
– Мне нужны крыша над головой, спокойствие и безопасность, – отвечает, глядя мне прямо в глаза.
– И все? – уточняю.
– Все, – отрезает.
– А как же оплата? – не унимаюсь. – Тебе же деньги нужны.
– Деньги у меня есть, – в очередной раз повторяет. – Мне нужна полнейшая конфиденциальность. Ты согласен? – упрямо поджимает губы.
– Только в том случае, если признаешься, кто ты на самом деле, – ставлю условие.
– Нет! – ахает.
– Тогда, – делаю шаг в сторону. – Вот дверь, – показываю на выход из дома.
Как бы ни нуждался в помощнице, ни за что не соглашусь оставить своих дочерей невесть с кем. А Майя как раз для меня именно такая.
Я не знаю ее настоящего имени. Случись что, так вообще никогда ее не найду.
Нет! Оставлять дочерей на незнакомку нельзя ни в коем случае! Мало ли что это за девушка такая и почему из дома сбежала.
Нет. Нет. И еще раз нет!
– Ну так что? – смотрю на нее с вызовом. Дело касается безопасности девочек, и я не намерен отступать.
Глава 14. Майя
Марк ушел на работу, а меня до сих пор трясет. Не представляю как, но у меня получилось!
Я убедила мужчину, что не причиню его дочкам вреда, без открытия своего полного имени. Наверное, у него поистине безвыходная ситуация, что он был вынужден согласиться и оставить малышек со мной.
Радоваться надо, а мне страшно.
Как бы отец раньше времени меня не нашел.
– Доброе утро, – улыбаюсь проснувшимся девочкам. Они высунули из-за двери сонные личики и с интересом смотрят на меня.
– Боброе утро, – говорит Варя.
– Привет, – здоровается Анечка.
Девочки нерешительно стоят в дверях и смотрят на меня.
– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю у малышки. У нее красные щечки и губы словно обветренные.
– Горлышко болит, – отвечает печально.
– Давай ты вернешься в кроватку, посмотришь мультики, а я завтрак приготовлю и позову? – предлагаю. Ума не приложу, чем можно развлечь больного ребенка.
– Давай, – соглашается девочка. Варечка хмурится.
– Варь, ты чего? – тут же принимаюсь волноваться. Слова врача до сих пор крутятся в голове.
Нужно тщательно следить за каждой из девочек. Если Анечке станет хуже, то срочно отправляемся в стационар, если у Вари начинаются те же симптомы, то сразу звонить педиатру.
Скорее всего, она тоже заболеет, но предотвратить это мы никоим образом не можем. Так что остается лишь наблюдать.
Паршивое чувство,
